Хищный зверь и ребенок встретились взглядами и между их зрачками протянулись невидимые нити психического взаимодействия.

Первые мгновенья оба оставались неподвижными. Они разглядывали друг друга, стараясь уяснить себе создавшееся положение.

Тишина тайги не нарушалась ни одним звуком, только шумела бурная речка и неистово трещали цикады в береговой уреме.

Голова маленького Вана усиленно и напряженно работала. Он видел перед собой страшного Великого Вана, Горного духа. Владыку тайги. Мальчик знал, что наступила роковая минута, от которой зависит не только его жизнь, но и жизнь его отца и благополучие его семьи.

Надо было действовать! Но как? Что предпринять? Хищник уже пришел в себя и зашевелил могучими мышцами под мягким бархатистым мехом. Челюсти его раскрылись и звук, подобный кашлю, нарушил тишину лесной дебри. В темной пасти его сверкнули, как белые молнии, острые конусовидные клыки.

Наступило страшное мгновение. Решалась участь маленького Вана. Хищник не был особенно голоден, но журчанье реки возбуждало его жажду. Он вошел по колена в воду и начал лакать своим упругим широким языком. Увлекшись этим делом, тигр погрузил всю морду, до самых глаз, в холодные струи и, с видимым удовольствием, чавкал и жевал живительную влагу. Вода пенилась вокруг его пасти и журчала между его зубов.

Кончик пушистого хвоста его шевелился и судорожно вздрагивал из стороны в сторону.

Так реагировал Великий Ван на свою встречу с маленьким Ваном, китайчонком, который стоял на камне ни жив ни мертв, боясь пошевелиться.

Но страх его мало-помалу прошел. Оцепенение, наступившее под первым впечатлением, сменилось порывом энергии. Заметив, что зверь опустил голову и начал пить, не обращая на него внимания, наш маленький герой набрался храбрости и стал благодарить Великого Вана за его великодушие и благородство.

«Благодарю тебя Всесильный Ван, – громко кричал мальчик – за то, что ты пощадил меня, маленького китайчонка, идущего освобождать отца, единственного кормильца большой семьи! Ты знаешь, что я иду на смерть, но сердце мое не имеет страха! Если б ты меня умертвил, то отец мой погиб бы в плену и вся семья наша была бы обречена на голодную смерть! Ты мудр и справедлив, Великий Ван!»

Эта речь маленького смуглого человека заглушалась шумом и рокотом бурных волн речки, катящей свои быстрые струи по каменистому ложу.

Тем временем хищник, наслаждаясь и утоляя жажду, забыл о существовании ничтожного маленького существа, мелькнувшего перед ним, подобно пролетевшему мотыльку, или пробежавшему мимо мышонку.

Утолив жажду и освежив свою пасть, Владыка тайги перешел через речку, при чем набегавшие волны захлестывали его крутую широкую спину. Выйдя на берег, он стряхнул с себя воду и побрел по следам изюбря, пробираясь без шума сквозь заросли лиан и винограда.

Постояв еще немного на камне и проводив глазами удалявшегося зверя, маленький Ван перебрался через речку и быстро зашагал по тропе, приближаясь к фанзе старого Тун-Ли.

Семья хлопотливых голубых сорок встретила маленького путника громкими криками и хлопаньем крыльев. Для них эта фигура была незнакома и необычна. Долго еще, перелетая с дерева на дерево и перекликаясь, провожали они мальчика, пока он вышел на широкую поляну, посреди которой стояла одинокая старинная фанза зверолова.

Вечерело. Из недр тайги потянуло прохладой. Солнце спряталось уже за высокими хребтами и в глубине пади сгущался полумрак. Не слышно было звонкого стрекотанья цикад, только неугомонные кузнечики давали прощальный концерт на своих трескучих инструментах, в честь ушедшего на покой светила.

Услышав необычайное беспокойство сорок и ожидая появления путника на тропе, старый Тун-Ли вышел из фанзы и вперил свои зоркие глаза на опушку леса. Во рту его дымилась неизменная трубка и синеватый дымок вился над его гладкой выбритой головой, украшенной тонкою седою косичкой.

Узнав в приближающейся фигуре маленького Вана, старый таежник не пошевелил даже бровью и суровое выражение каменного лица его оставалось неизменным.

Подойдя к старику вплотную, мальчик, по обычаю, сделал глубокий поклон и молча склонил голову.

Только после приветствия Тун-Ли, он ему ответил тем же и между ними начался оживленный разговор.

Узнав о намерении маленького Вана, старик согласился с его доводами и выразил свое желание содействовать освобождению отца, с которым он был в дружеских отношениях.

«Это хорошо, что ты решил выручить отца, – говорил старый зверолов – ты уже большой и должен помогать семье. Если ты погибнешь, семья будет жить, если же погибнет отец – семья погибнет также. Выбора тут нет. Надо тебе идти и заменить отца. Что мать была против этого, ничего нет удивительного: она женщина и рассуждает по своему, ты же мужчина и поступил правильно. Переночуешь у меня и завтра рано утром мы пойдем вдвоем к хунхузам. Может быть мне удастся помочь беде и выручить вас обоих. Этих хунхузов я не раз выручал и был им полезен и думаю, что мое слово будет иметь значение в этом деле. Им невыгодно со мной ссориться, поэтому я почти уверен в успехе. Не печалься и не плачь. Этим горю не поможешь. Надо действовать. А пока идем в фанзу. Ты с непривычки устал и тебе необходим отдых, иначе завтра ты не дойдешь. До фанзы Та-Хай-лингоу, где находится отец, не менее двадцати пяти русских ли, поэтому раздевайся и ложись спать, а тем временем я приготовлю чего-нибудь поесть и подкрепиться. Поход предстоит тяжелый».

С этими словами Тун-Ли и маленький Ван вошли в фанзу. Пока старик возился у очага с приготовлением ужина и чая, мальчик снял свои улы, разлегся на теплой циновке кана и спал безмятежным сном юности.

В старой голове Тун-Ли бродили тревожные мысли, он не был вполне уверен в успехе своего ходатайства и изыскивал способы воздействия на хунхузов, для освобождения своего приятеля. Трубка его жалобно шипела, испуская клубы ароматного дыма, и на бронзовом лбу его легли суровые морщины глубоких дум. Когда ужин, состоящий из бобовой похлебки с мясом косули, был готов и закипел на очаге медный чайник, старый зверолов разбудил крепко спавшего мальчика.

Уничтожая с аппетитом горячую ароматную похлебку, маленький Ван рассказал старику о своих дорожных впечатлениях и о своей встрече с Великим Ваном.

Узнав об этом, Тун-Ли преобразился, морщины на лбу его разгладились и он засыпал мальчика расспросами об этой встрече.

«Что же ты мне сразу не сказал об этом? – кричал старик – ведь это очень важно и может сыграть большую роль в нашем деле! Это ведь не простой тигр, а сам Великий Ван! Если он пощадил тебя, то кто из смертных может наложить на тебя