Мысленно он перенесся в свою фанзу и грустно ему стало и на одно мгновенье мелькнула в его голове мысль и сожаление о своем предприятии, но это была минутная слабость, сменившаяся мужественным подъемом и новой энергией. Образ матери и маленьких братьев быстро растаял в его воображении и суровая действительность снова легла на его узенькие плечи, давя их своей роковой неизбежностью.

Юркая белочка, прыгая с ветки на ветку, спустилась на самый нижний сухой сучок, села на задние лапки, вскинула свой черный пушистый хвост над головой и что-то забормотала на своем непонятном языке.

Она увидела маленькое человеческое существо первый раз в жизни и была крайне удивлена; но когда мальчик бросил в нее еловой шишкой, она рассердилась, затопала на него передними лапками и гневно свистнула три раза подряд.

Маленький Ван забыл было свою тяжелую миссию и начал играть с белочкой, бросая в нее еловые шишки. Она пряталась от него за стволом старого кедра и, задорно выглядывая из-за него, бегала винтообразно вверх и вниз, комично ворча и щелкая своими маленькими острыми зубками.

Эта игра продолжалась недолго. В вершине старого кедра раздался громкий голос таинственной птицы Цяор. Он звучал, как флейта, и разносился далеко по недрам безмолвной тайги, будя далекое горное эхо.

«Это птица Цяор!» – подумал маленький Ван, взбираясь на крутой хребет Лао-э-Лина, на перевале которого находилась древняя кумирня Мяо, откуда недалеко уже до фанзы знакомого старика Тун-Ли.

Мальчик знал, по рассказам отца и старых звероловов, что птица эта живет только там, где обитает Владыка гор и лесов, могучий Ван, Великий тигр, что голосом своим она заманивает путника в глубину тайги, в когти царя зверей. Да это и не птица, а блуждающий дух человека, отыскивающий своего брата. Это не птица кричит с вершины кедра, а душа человека зовет по имени своего несчастного брата.

Жутко стало маленькому Вану одному в диком дремучем лесу, среди всяких таинственных звуков и в непосредственной близости к страшному Владыке тайги. Он был уверен, что Великий Ван где-то недалеко, что он следит за ним из темной чащи лесных зарослей и ему чудились уже его страшные желтые глаза, устремленные на него из-за каждого куста и ствола дерева.

Ужас начинал овладевать им, когда он добрался наконец до высокого горного перевала, где стояла убогая ветхая кумирня, сложенная из дикого камня. На ветвях деревьев вокруг нее свешивались тряпки и лоскутки одежды, оставляемые путниками, как жертва Великому Вану, Владыке гор и лесов.

Подойдя к кумирне, мальчик стал на колени и долго молился Горному духу, прося его помощи в деле освобождения отца. Со всех сторон кумирню обступили вековые могучие кедры и ели и темные вершины их шумели, напевая свои древние песни и сказки дней давно минувших.

Солнце высоко стояло в небе и горячие лучи его, проникая в чащу леса, бросали на ярко зеленый фон его листвы светло изумрудные пятна, преломляясь в крупных каплях росы цветами радуги. В чистом горном воздухе, напоенном ароматами цветущих растений и дыханием земли, звенел несмолкаемый хор насекомых, творящих свое маленькое и в то же время великое дело, в горниле мировой эволюции природы.

Где-то на вершинах таежных великанов кричала таинственная птица Цяор и звукам этого голоса вторило далекое эхо.

Маленький полосатый бурундук, выбежав на крышу кумирни, остановился в недоумении, увидя перед собой странную фигуру мальчика, стоящего на коленях и бьющего поклоны.

Свистнув несколько раз и дрогнув хвостиком, бурундучек стремительно понесся к себе домой, под ствол упавшего дерева, сообщить своей подруге о своем открытии.

Окончив молитву и повесив на ветку ели клочок своей ветхой куртки, маленький Ван съел пампушку из кукурузной муки и начал спускаться с перевала в глубокую падь долины реки Альдон-хэ.

До фанзы зверолова было не менее трех часов пути. Тропа извивалась между гранитными утесами хребта. Бурелом, заросли и валежник затрудняли движение мальчика. Его маленькие ноги с трудом преодолевали эти препятствия. Колючки аралии, шипы диких роз и острые камни исцарапали ему руки и колени до крови, к тому же усталость брала свое и он подвигался все медленнее и медленнее.

Но утомление телесное не отразилось на бодрости его духа. Он горел желанием освободить отца и никакие страдания не могли оставить его намерения. В его маленьком мозгу ни разу не явилась мысль об отступлении, несмотря на все явные и тайные опасности трудного пути.

В глубине пади все еще раздавались громкие крики таинственной птицы. Маленький Ван спустился с хребта и шел по тропе, опираясь на свою палку. Все тело его ныло и болело и ноги подкашивались от усталости.

«Скорее бы добраться до фанзы!» – думал бедный мальчик, зорко всматриваясь в густые заросли, таящие в темных недрах своих неведомые опасности.

Вскоре показался просвет в лесном полумраке и шум бурной речки нарушил тишину тайги.

Выйдя на берег, маленький Ван остановился, осматривая дальнейший путь по камням, выступающим из воды.

Перепрыгивая с камня на камень и всматриваясь в заросли противоположного берега, он увидел силуэт какого-то большого зверя, пьющего воду. На голове его колыхались ветвистые рога, покрытые коротким редким мехом.

Это был изюбрь. Заметив мальчика он поднял свою прекрасную гордую голову, большие уши и стал всматриваться.

Изо рта его капала вода и розовый червеобразный язык облизывал мягкие бархатистые губы и тонкие вздрагивающие ноздри.

Зверь не боялся человека и продолжал его рассматривать, с удивлением и любопытством.

Мальчик стоял на камне, посреди реки, и любовался красивым стройным животным, не проявлявшим ни малейшего страха.

Особенное внимание он обратил на большие массивные панты оленя, красовавшиеся на его широком лбу.

«Сколько же они стоят?» – думал маленький Ван, глядя на ценные рога зверя – наверное тысячу рублей! Вот было бы со мной ружье – выкуп за отца готов!..»

Но эти практические соображения мальчика были прерваны внезапным неожиданным прыжком изюбря через речку. В несколько прыжков, чем то напуганный, пантач перемахнул на берег реки и скрылся в зарослях.

Не успел маленький Ван сообразить, в чем дело, как на том же месте, где стоял изюбрь, появилась массивная фигура другого зверя, на коротких толстых ногах, с лобастою круглою головой и желтыми страшными глазами; красновато-бурый мех зверя, испещренный черными полосами резко выделялся на зеленом фоне прибрежных зарослей.

Это был тигр. Он скрадывал изюбря, но потерпел неудачу, и вышел на песчаную отмель реки, по следам ускользнувшего зверя.

Здесь он заметил необычную фигуру маленького китайчонка, стоявшую на камне, посреди реки, и застывшую