– Знаете, мисс Алейша. – Мистер Патель выпрямился. – Я никогда, никогда не женюсь во второй раз.

Алейша постаралась скрыть улыбку.

– Но что, если вы найдете подходящую женщину, мистер Патель? – ей нравилось дразнить старика, его глаза расширились, а челюсть слегка отвисла, он не очень-то понимал штуки.

– Что вы имеете в виду, юная леди?! – его голос сделался на две октавы выше. – У человека может быть только одна истинная любовь.

– Ну раз вы так говорите… – сказала Алейша, с шумом кладя книгу на стол перед собой. Ее мысли опять вернулись к Хасану и Амиру. Было странно отдавать эту книгу… Она чувствовала себя собственницей по отношению к ней, но, подняв глаза на мистера Пателя, уже менее возмущенного, она увидела в его взгляде нетерпение. – Послушайте, я должна быть с вами откровенной. Это очень-очень тяжелое чтение. Книга не сложная, но она глубокая. Очень-очень глубокая, понимаете?

– Понимаю, – ответил он. – В моей жизни были глубокие переживания, думаю, я справлюсь. – Он широко улыбнулся. Было ясно, что он ждет, когда она задаст вопрос, тогда он сможет поделиться с ней мудростью Аттикуса.

– Например, мистер Патель?

– Ну, – он поднял глаза к потолку, – я ведь родом не отсюда, понимаете? Я оставил свою Родину, Кению, чтобы приехать сюда, перевезти своих детей, дать им новые возможности. Было трудно освоиться здесь.

– Знаете, – сказала она, – эта книга тоже об отъезде из родного дома. Главный герой, Амир, когда вырастает, покидает Афганистан и едет в Америку.

– Правда? – Мистер Патель провел рукой по обложке книги.

– Я знаю, что она вам понравится! Но, поверьте мне, по сравнению с ней «Ребекка» покажется детской забавой. Это потрясающая книга, по-настоящему атмосферная, но она похожа на американские горки, которые несут тебя и несут, не останавливаясь…

– Хорошо, мисс Алейша, – сказал он, – Я очень хорошо вас понимаю. Я прочитаю и доложу!

Не торопясь, он направился к своему любимому креслу в библиотеке, и только старик сел, как она промолвила:

– Только не плачьте, хорошо?

– Да, босс, – отозвался он.

Его любимое место находилось в маленьком алькове, образованным книжными полками, рядом с высокой настольной лампой.

– Отсюда я могу видеть вас, Алейша, и библиотекарей, Люси, Бенни и другого молодого человека, – сказал он однажды. – Того студента, вываливающего перед собой книги и достающего тощую тетрадь, молодых мам и пап, читающих своим детям. Мне нравится это место; когда я читаю здесь, мне кажется, что незнакомые люди – мои молчаливые товарищи.

Алейша была рада, что мистер Пи понемногу раскрывается, не только перед ней, но и перед другими людьми, что здесь работают. Несколько дней назад Люси сказала:

– Тот старичок, с которым ты дружишь, он довольно милый, правда?

Она вспомнила, как в первый раз была груба с мистером Пи и как Эйдан и Кайл убедили ее исправить зло – точь-в-точь, как это сделал Амир в «Бегущем за ветром». Все верно: никогда не поздно стать хорошим человеком. Никогда. Алейша испытывала странную гордость за старика, она знала, что мистер Пи одинок, но он старается помочь себе. И у него это неплохо получается.

Глава 16. Мукеш

Мукеш не сказал дочерям, что планирует сегодня увидеться с Нилакши. Для них она была Нилакшимаси[39], членом семьи. Он подозревал… он надеялся, что Вритти подумает: это мило, что он, наконец, нашел кого-то, кто может быть хорошим другом, товарищем. Но вот Рохини и Дипали могут понять превратно, по-современному. Они будут искать скрытый смысл, шушукаться за его спиной: «У папы что-то серьезное с этой женщиной, как он может так поступить с мамой?» Ему была невыносима мысль, что о нем будут судачить.

Когда раздался звонок в дверь, сердце Мукеша почти выпрыгнуло из груди. Он уставился на портрет Наины, надеясь получить хоть какое-то сообщение. Тишина.

– Нилакшибен! – Мукеш широко распахнул руки, приветствуя ее в дверях, слова прозвучали у него увереннее, чем он себя чувствовал.

Нилакши подняла повыше голубой полиэтиленовый пакет с овощами.

– Готов научиться готовить бринджал бхаджи?

Мукеш торопливо кивнул и отступил в сторону, чтобы ее впустить.

– Присаживайтесь, Нилакшибен, – учтиво сказал он, чопорно кивая головой и вдруг понимая, что держится неестественно. Они стояли бок о бок в прихожей, возле двери в гостиную. Наина, в фоторамке над телевизором, взирала на них с высоты.

– Спасибо, бхаи, – сказала Нилакши. Он заметил, что она за версту обошла кресло Наины, проявляя уважение к ее памяти. – Можно мне сесть здесь? – Она указала на диван, по-прежнему держа в руке пакет.

– Да, – ответил он, наклоняясь, чтобы забрать у нее сумку. – Где тебе нравится.

Сев на диван, Нилакши сцепила руки и поежилась, словно хотела занимать как можно меньше пространства.

– Прошу тебя, чувствуй себя как дома, – сказал он.

Нилакши не шевельнулась, только улыбнулась и кивнула.

Несколько минут спустя Нилакши присоединилась к нему на кухне, где он заваривал чай. На этот раз он готовил его из чайного листа, думая, что именно его приготовила бы для гостьи Наина.

– Я подумала, что мне лучше присоединиться к тебе, – сказала Нилакши с таким лицом, будто она увидела привидение. – Может, я начну резать овощи? – Он видел, что она не знает, куда себя деть, беспокойно бродя по дому покойной подруги.

– Ага, – сказал он. – Но только говори мне, что делаешь, шаг за шагом, а то я никогда не научусь.

– Конечно! – Она вынула из сумки баклажан и принялась нарезать его кубиками, тем временем как Мукеш добавлял в чай сахарозаменитель. Они крутились рядом друг с другом, искали нужную утварь и неловко сталкивались, после этого всегда следовало: «Ох, прости, пожалуйста», а затем: «Нет-нет, это ты меня прости, бхаи! Какая я неловкая!»

– Только посмотри на нас, – сказал Мукеш. – Мы ведем себя глупо. Я просто встану с этой стороны, а ты мне скажешь, если тебе что-нибудь понадобится.

– Да, спасибо. Растительное масло, пожалуйста.

Мукеш передал масло, и Нилакши постаралась взять его за крышку, держа свои пальцы как можно дальше от пальцев Мукеша.

Ему казалось, что на протяжении всего урока он затаил дыхание и не проронил ни слова.

– Не могла бы ты написать мне несколько памяток по этому рецепту? – спросил он, пробуя первый жареный, пряный кусок баклажана.

– Конечно, – сказала Нилакши, наблюдая, как Мукеш поглощает кушанье.

– А ты не хочешь?

– Нет, спасибо, я ненавижу баклажаны.

– Что? – засмеялся Мукеш, и глаза его сощурились. – Почему же ты захотела их приготовить?

– Ну, Наина всегда говорила, что это твое любимое блюдо, а от Хариша я постоянно слышу, что ты его никогда не готовишь. Даже твои дочери говорили об этом в храме. Они недовольны твоим питанием! Я подумала, что тебе захочется научиться.

Мукеш сглотнул, а его щеки залились краской. Конечно, его дочери, вероятно, Рохини, обожают распространять сплетни, что Мукеш Патель не меняет своих привычек.

Лицо Нилакши слегка покраснело, и он увидел, что ее мысли вихрем проносятся в голове в поисках того, что можно еще сказать.

– Это хорошо, когда люди о тебе заботятся! Как твои внуки? Как маленькая Прия?

– У них все хорошо, сейчас летние каникулы. Мы с Прией на днях ходили в библиотеку.

– В библиотеку? – переспросила Нилакши. – В ту, куда