– А, это умно, – сказала Лейла. Алейша улыбнулась, вдруг смутившись, и капелька гордости разлилась по ее жилам. – Хорошо. Кто такой Ричард Паркер, о котором он все время говорит?

– Мам, это тигр.

– И его зовут Ричард Паркер? – Глаза Лейлы недоверчиво расширились.

– Да! Канцелярская ошибка, которая осталась неисправленной. На самом деле так звали человека, который поймал тигра, но при переписывании поменяли имена местами.

– Ладно, я поняла, теперь продолжай.

Алейша продолжила, рассказывая о том, как Пи, перегибаясь через борт лодки, старался поймать какую-то добычу, чтобы накормить Ричарда и сохранить себе жизнь. Пи был один посреди океана, в компании животных, среди которых – непредсказуемый тигр. Алейша попыталась подавить нарастающее знакомое чувство – инстинкт самосохранения, который появлялся каждый раз, когда она слышала ночные крики Лейлы. Да, она кое-что знала о непредсказуемости. Как и Пи, Алейша жила в постоянном ожидании перемен. Но, с другой стороны, тигр, несмотря на все, был единственным, что спасало Пи от одиночества. Когда она подняла взгляд от книги, то увидела, что Лейла тоже пребывает в мире Пи, ее глаза были устремлены к потолку, словно она рисовала в воображении сюжеты из книги. Алейше было интересно, как мама, со своими художественными способностями, визуализирует эту историю. Она вспомнила недавние рисунки Лейлы, те, что она делала для себя, а не для рекламных агентств, которые были распечатаны и прикреплены на стене в ее спальне. У ее мысленных картин такие же яркие краски? Море глубокого синего цвета, огненная шерсть тигра. Алейша позволила задаться вопросом: представляла ли Лейла себя мальчиком Пи или же тигром? Или вообще ни тем, ни другим?

Она на секунду опустила книгу.

– Хочешь пить?

Лейла кивнула.

– Воды, пожалуйста. Похолоднее.

Вода из крана лилась в стакан. Алейша смотрела прямо перед собой, видела свое неясное отражение в кафельных плитках на стене, волосы, стянутые в узел на макушке. Она похожа на мать, которая была запечатлена на фотографиях из прошлого, когда Лейла замужем за Дином. Казалось, улыбка не сходила с ее лица, хотя люди всегда улыбаются на фотографиях. По ним невозможно по-настоящему судить, что происходило в голове ее матери. Интересно, знал ли отец.

Она высыпала несколько кубиков льда из формочек на поверхность кухонной стойки, а потом с грохотом забросила их в стаканы.

– Зачем так громко, Алейша! – крикнула Лейла из комнаты.

– Извини, мам, – вздрогнув, ответила Алейша. Чары, навеянные книгой, начали рассеиваться.

Когда она вручила стакан матери, на стакане уже начал образовываться конденсат.

– Ладно, – мягко сказала Алейша. – Я почитаю у себя в комнате. Ты побудешь одна?

– Нет, – сказала Лейла. – Посиди со мной и почитай еще. – В ее голосе звучали надежда и мольба.

– Хорошо. – Алейша взяла книгу, стараясь не выдать удивления.

Они сидели близко друг к другу, когда Алейша перевернула страницу, ее пальцы почти неприметно дрожали.

На мгновение Алейша снова стала ребенком, свернувшимся калачиком под одеялом и прижавшимся к матери, которая держит в руках огромный учебник с крупными буквами, и девочка робко складывала слова, одно за другим. Лейла гладила ее по голове, целовала в лоб всякий раз, когда она правильно говорила, а если где-то ошибалась, то ласково шептала: «Хочешь, попробуем еще раз?» Эйдан заглядывал в комнату, широко улыбался сестре, показывая дурацкую зияющую щель между передними зубами. Брат показывал большой палец вверх и подчеркнуто громко говорил: «Молодчина!»

Алейша помнила, как прижималась к Лейле, как они вдвоем засыпали, сквозь сон слыша шепот Эйдана: «Алейша много и хорошо читала. Моя младшая сестра такая умная», – говорил он Дину, шепелявя. Отец что-то пробормотал, а Эйдан отвечал: «Я люблю ее миллион раз». Алейша почувствовала гордость. Ей хотелось, чтобы брат увидел ее сейчас; хотелось разделить этот момент с ним, показать ему, что она, наконец, достучалась до Лейлы. Эйдану всегда это удавалось, но сейчас у нее был шанс сказать ему: «Теперь я могу помочь больше, потому что знаю, что делать, как помочь».

Алейша прочла еще одну главу, после которой они с матерью смеялись до слез. Пи, после пяти дней в море, «пометил» свою территорию в лодке. Девушка, отсмеявшись, продолжила читать, а мама осторожно положила руку на колено дочери. Алейша замерла, каждый нерв напрягся в теле, словно ее пронзил ледяной заряд. Девушка сжала руку Лейлы и другой рукой перевернула страницу.

Алейша, словно чужим голосом, продолжила читать историю, не воспринимая ее. Она была заперта в ловушке собственного тела, не властная над ним. Единственная часть тела, которая ей принадлежала – это рука, соединенная с рукой Лейлы, лежащая на колене Алейши.

Прозвучал голос Лейлы.

– Персонажи словно живые. Тигр… словно как человек.

– Да, они как живые.

– Где взяла эту книгу? – спросила Лейла, глядя обложку.

– В библиотеке.

– А кто посоветовал? Я никогда не слышала о ней прежде.

– Я нашла ее вот здесь. – Она вытащила из телефонного чехла список, развернула и передала его маме. Неожиданно для Лейлы он оказался самой драгоценной вещью на свете.

– О, Алейша, я помню «Ребекку», обожала эту книгу. – Лейла пробежала пальцами по словам, на миг задерживаясь на сгибах. – Я прочла ее за один день, когда была беременна тобой. Ты не давала мне спать, поэтому я читала книгу – это было замечательно. Вау. Кто-то составил этот список. Такой прекрасный, но в тоже время простой. Кто его написал?

Алейша покачала головой.

– Его просто оставили в книге. Еще я нашла вот это, хотя в другой книге, – она показала дисконтную карточку закусочной. На ее обратной стороне мелким почерком были записаны ее первые мысли об «Убить пересмешника». Она написала их после того, как Кайл велел ей «сказать что-то интересное» мистеру Пателю.

– Ты будешь дальше их читать?

Собирается ли она продолжать? Поначалу она была в этом не уверена, делая это больше для галочки, чтобы было что сказать мистеру Пателю, показать, что она хорошо разбирается в книгах, что она хороший библиотекарь. Но «Ребекка»… она напугала ее до полусмерти, живо нарисовав в воображении Мэндерли: особняк, нетронутую комнату Ребекки. А затем был «Бегущий за ветром». Она никогда не забудет эту книгу. И она подумала об Аттикусе, о его крутых способностях адвоката, о том, как сильно восхищалась, пускай и выдуманным героем. Сейчас она чувствовала мамину руку, покоящуюся на ее колене, пока Пи и Ричард Паркер дрейфовали по океану.

– Да, – убежденно сказала Алейша. – Все, что здесь перечислены. Это уже четвертая.

– А другие тебе понравились?

– Угу, – она хотела сказать больше, но остановила себя, вспомнив о «Бегущем за ветром», такой грустной книге, в ней было столько горя, что она испугалась: вдруг это как-то подействует на маму?

Лейла, прищурившись, поднесла листок к глазам.

– Его мог написать какой-нибудь студент, что-то типа списка литературы.

– Возможно.

– «Достойный жених». Дин читал эту книгу, когда мы были в отпуске. В итоге он стал использовать ее в качестве ограничителя для двери. Она очень толстая – не думаю, что он много прочел.

Алейша уже несколько месяцев, даже лет не слышала, чтобы мама называла отца по имени. Обычно говорила «ваш отец» или просто «он». Но она все равно рассмеялась,