Половинчатой лампой был фонарик Прии для чтения, подаренный ей Наиной, питающийся от провода USB, которую он прикрепил на саму книгу. Этот угол гостиной в настоящее время напоминал один из тех крутых хипстерских баров, которые Вритти показывала ему в «Инстаграме» и называла вдохновениями для ее собственной маленькой сети кафе.

Но чтение не увлекало, звонок Нилакши выбил его из колеи; как ему теперь читать о новой жене, вторгающейся в жизнь мужчины? Он отбросил «Ребекку», пытаясь отвлечься, позвонил Харишу и согласился пойти вечером в храм на абхишеку[29], пуджу[30] и трапезу. Он уже давно не делал этого, только изредка приходил в мандир с Рохини, Дипали или Вритти, просто потому что они заставляли его. Мукешу не нравилось там бывать, потому что мандир напоминал о Наине, о том, что теперь, без нее, он неполноценный человек.

– С нетерпением жду встречи с тобой сегодня вечером, бхаи! – взревел Хариш. Либо он был глухой, либо не знал, как работают современные телефоны. Но Мукеш все равно его простил. Ведь он тоже так поступал до тех пор, пока Вритти и Рохини не стали жаловаться, что громкость на их телефонах невозможно достаточно снизить для разговора с ним.

– Да, спасибо, что меня уговорил. Мне это будет полезно. – Мукеш старался, чтобы слова звучали убедительно.

– Превосходно, увидимся вечером, бхаи! – кричал Хариш.

Мукеш отвел телефон подальше от уха и попрощался.

После нескольких часов чтения Мукеш поднял глаза и подскочил, увидев четверых главных персонажей «Ребекки» сидящими напротив него на диване. Миссис де Винтер, новая жена и рассказчица, совершенно расплывчатая, потому что не была по-настоящему описана. Мог ли он ей доверять? Мистер де Винтер, очень богатый молодой джентльмен, который поначалу казался очаровательным, но было в нем нечто… Нет, он ему не нравился. Миссис Дэнверс, пронырливая, подозрительная, нетерпимая особа, которая ненавидела миссис де Винтер просто потому, что та не выдерживала сравнения с Ребеккой, покойной… но не забытой. Сама Ребекка – призрак, сидящий у Мукеша на диване и смотрящий на портрет Наины над телевизором.

Мукеш резко вдохнул, протер глаза и как раз в тот момент, когда Ребекка встала и потянулась к нему, за окном протрубил клаксон машины, и все четверо персонажей растворились в воздухе. Мукеш снова вдохнул полной грудью, стараясь сидеть неподвижно. Он и представить себе не мог, что сюжет книги, происходящий далеко от него, может так сильно на него повлиять и ощущаться таким реальным. Это было жутковато.

Машина просигналила еще раз. Хариш. Мукеш посмотрел на свои часы. Точно в срок.

Через полминуты машина просигналила в третий раз.

Нетерпелив, как всегда.

Казалось, что Хариш представлял себя сорокалетним мужчиной, в крутой, шикарной тачке, которому надо всюду успеть, всех повидать, ему некогда ждать своего приятеля, пока тот сбросит тапочки, возьмет свой мешок с обувью для храма и натянет на ноги кроссовки на липучках. «Пусть подождет», – думал Мукеш и двигался сверхмедленно. По крайней мере, такое оправдание он себе придумал. Его негнущиеся ноги все равно не позволят двигаться быстрее… благотворительная прогулка это доказала.

Машина Хариша была большой и всегда сияющей, несмотря на грязный, задымленный лондонский воздух.

– Мукешбхаи! – закричал Хариш из окна машины, наклоняясь над пассажирским сиденьем и распахивая дверцу, чтобы пригласить Мукеша внутрь.

Прежде чем что-нибудь сказать, Мукеш захлопнул за собой дверцу. Он вздохнул, спина болела, ногам было тесно в машине.

– Рад тебя видеть, бхаи.

Когда они припарковались у мандира, Хариш любовно похлопал по приборной панели и выбрался из машины гораздо проворнее, чем Мукеш.

Они бок о бок побрели к зданию, но вскоре Мукеш отстал. Залитый светом храм выглядел великолепно, солнце отражалось от куполов, обнажая находящуюся в тени затейливую резьбу. Было очень красиво, он не часто любовался этим видом с такого ракурса. Удивительно было наблюдать это замечательное произведение зодчества, спрятавшееся посреди городской застройки, в окружении школы, нескольких автостоянок, кольцевой дороги с сигналящими машинами и сердитыми водителями, не ведающими о том мире, что находится совсем рядом.

Это было прелестно и неожиданно. Именно это ему так нравилось в Лондоне. Разнообразие. Противоречия и контрасты.

Хариш ушел далеко вперед, даже не замечал отсутствия Мукеша, поглощенный собственным маленьким миром.

Мукеш не спешил. Временами казалось, что ноги могут подвести. То, что он находился здесь один, без дочерей и Наины, ощущалось совершенно иначе. Перед входом он прошел через сканер. Ему всегда было интересно, могут ли охранники увидеть его обнаженное тело. Он надеялся, что нет. При этой мысли он покраснел.

Сигнал сканера сообщил, что с ним все в порядке, забрав ключи и ремень, он повернул налево и представил себе, что рядом с ним Наина, только она поворачивает направо, туда, где стоят женские полки для обуви. Бросив туда взгляд, он заметил Индиру. Она всегда была одинока, он никогда не видел, чтобы с ней общались люди, все знали, что как только Индира начнет говорить, ее уже не остановить. Больше он ничего о ней не знал, но Наина всегда настаивала на том, чтобы с ней сблизиться. Он помахал ей, но тотчас уронил руку, когда она всего лишь кивнула в ответ.

После абхишеки, где Мукеш и Хариш лили святую воду на медную статую Сваминараяна[31], чтобы получить его благословение, они быстро оставили позади мир и безмятежность ритуала и направились прямиком в шумный спортзал, где была подана еда. Мужская и женская половины были разделены сеткой. Хариш побежал за едой и занять им столик, тем временем как Мукеш не спеша поздоровался со всеми служащими («Мукеш, как приятно видеть тебя на трапезе, столько времени прошло»). Он присоединился к Харишу, чья пластиковая тарелка полнилась вкусной едой и сияла яркими красками – тут были хичди хади[32], джалеби[33], пури[34], папди[35] и другие индийские кушанья. Они ели в молчании; Мукеш поймал себя на том, что старается заглянуть за перегородку, чтобы краем глаза увидеть Нилакши, которую заметил несколько минут назад. Раньше он так же заглядывал, чтобы мельком увидеть Наину и девочек. Вот тогда-то и появилась сердитая, неумолимая и нетерпимая миссис Дэнверс. Она возникла напротив него, рядом с Харишем, одетая, как ни странно, в сари и с бинди[36] в центре лба, волосы были забранны сзади в тугой пучок. Она хмурилась и трясла головой, поглощая еду руками, точь-в-точь как и он.

Мукеш несколько раз моргнул, чтобы отогнать образ этой странной, несуществующей леди, но ничего не получалось.

– Бхаи, – обратился Мукеш к Харишу, отчаянно цепляясь за реальность, переводя взгляд от Хариша к нахмуренной миссис Дэнверс. – Как поживает Минабен?

– О, очень хорошо. Сегодня у нее свободный от меня вечер, я уверен, она рада больше обычного. Рада быть вдали от меня! – Хариш насмешливо фыркнул с набитым ртом. Воображаемая миссис Дэнверс посмотрела на соседа и скорчила гримасу отвращения. Мукеш подумал, что это единственная вещь, в которой он солидарен с ужасной домоправительницей Мэндерли.

Он нарисовал в воображении Наину по другую сторону занавеса, подающую еду самой миссис Дэнверс. «Я ее не забыл», – сказал он самому себе, но не знал, хочет ли этим