провожала своего депортированного друга, — настаивал Андерман. — При ней не было ни багажа, ни билета, ни кредитных карт. Все, что при ней было, — губная помада и шестьдесят долларов наличными. Однако полицейские арестовали ее и при этом вели себя словно гестаповцы.

Берки напрягся. Гестаповцы? Это уже что-то новенькое — таких определений ему от Феликса еще слышать не приходилось.

— Имело место столкновение? — осведомился он у Лонго.

— Подозреваемая направила на меня и моих людей баллончик с перечной смесью, — пояснил Лонго. — Мы вынуждены были применить силу исключительно ради самообороны.

— И сломали ей запястье и подбили глаз! — воскликнул Андерман. — Самооборона! Восемь мужчин против одной женщины!

Берки пробежал взглядом отчет о задержании.

— Подозреваемая уже обвинялась в применении насилия?

— Нет, ваша честь, — ответил Лонго.

— Сколько раз она подвергалась аресту?

— Это второй раз, ваша честь.

Андерман взвыл словно пес, которому прищемили хвост.

— Ваша честь, в первый раз мою клиентку арестовали два дня назад. Ее вина не была доказана, следовательно, у нее нет никакого криминального прошлого.

Берки снял очки и потер переносицу. Андерман действовал ему на нервы, но так поступают все хорошие адвокаты.

— Это правда? — спросил он у лейтенанта.

— Да, ваша честь.

Берки снова надел очки. Криминальные истории девяносто девяти процентов представавших перед ним обвиняемых отличались завидной длиной. А тот факт, что Нола Бриггс еще несколько дней назад была образцовой законопослушной гражданкой, заслуживал особого внимания. Он оглядел зал, забитый задержанными проститутками и торговцами наркотой. Многие из этих лиц были ему хорошо знакомы, как и лица их адвокатов. Из задних рядов слышалась болтовня, и он, призывая к тишине, грозно постучал молотком.

— Детектив Лонго, — заявил Берки, — если вы не представите мне достаточные основания, я намерен отпустить подозреваемую.

— Но я могу представить все основания, ваша честь.

Лонго приблизился к кафедре. Почувствовав неладное, Андерман стал рядом с ним и не спускал с лейтенанта глаз.

— Нола Бриггс была опознана как соучастница известного шулера, — понизив голос, произнес Лонго.

Берки поскреб подбородок.

— И кого это вы имеете в виду?

— Сонни Фонтану.

Берки взглянул на своего дружка. Тот, казалось, потерял дар речи. Воспользовавшись моментом, Берки отхлебнул кофе и продолжил:

— А разве Сонни Фонтане не было запрещено появляться на территории Лас-Вегаса?

— Именно так, ваша честь, — ответил Лонго. — Он сделал пластическую операцию и сейчас выдает себя за человека по имени Фрэнк Фонтэйн.

— Как вы об этом узнали?

— Он был опознан консультантом, которого наняло казино.

— А консультант надежен? — осведомился судья.

Лонго повернулся и махнул рукой в сторону галереи. Валентайн встал и направился к судейской кафедре. Его героические действия в аэропорту не остались безнаказанными. Уже в суде он обнаружил пропажу бумажника из заднего кармана, отчего настроение у него испортилось навсегда. Кредитные карты можно восстановить, наличных там было немного — больше всего Валентайна расстроило исчезновение снимка его с Лоис, сделанного во время их медового месяца. Сердце Валентайна обливалось кровью: разорвалась еще одна ниточка, связывавшая его с покойной женой.

— Ваша честь, — объявил Лонго, — позвольте представить вам детектива в отставке Тони Валентайна из Атлантик-Сити. Детектив Валентайн — признанный эксперт в вопросах безопасности игорного бизнеса. Это он вычислил Фонтану.

Берки жестом пригласил Валентайна подойти поближе:

— Вы уверены, что Фрэнк Фонтэйн — это на самом деле Сонни Фонтана?

— Да, ваша честь. Готов поставить на это всю мою репутацию.

Берки снова поскреб подбородок.

— Понятно. Эта информация заставляет рассматривать дело под иным углом. А что ты, Феликс, на это скажешь?

Андерман нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Сказать он мог лишь одно: Сонни Фонтана мертв. Он был в этом твердо уверен. Один из его клиентов, стопроцентный псих Эл Скарпи по прозвищу Ручонки, расколотил Фонтане башку дверью в гостинице «Кал-Нева» на озере Тахо, в честь чего владельцы всех казино Лас-Вегаса устроили вечеринку, на которой Ручонки был почетным гостем. В Вегасе это знали все, однако в открытую об этом никто не говорил из страха быть обвиненным в пособничестве убийству.

— В подобное утверждение вряд ли верится, — пробурчал Андерман.

Берки ждал продолжения. Андерман молчал.

— Ну и?.. — вопросил судья после довольно продолжительной паузы.

Андерман колебался. Он ступил на опасную тропу. Андерман слышал о Валентайне и понимал, что тот не станет делать подобные заявления без достаточных оснований, к тому же в судебной практике случались истории и более странные, чем воскрешение из мертвых. Он вспомнил Нолу Бриггс, настойчиво подталкивающую к нему пакет с наличностью, и понял, что, словно зеленый новичок, с готовностью заглотнул наживку.

— Моя клиентка прошла проверку на детекторе лжи, — выложил свою последнюю карту Андерман. — Тестирование проводил самый признанный эксперт в этой области.

— Однако мы бы хотели сами подвергнуть мисс Бриггс подобному испытанию, — сказал судье Лонго. — Мистер Андерман, если пожелает, может при этом присутствовать.

— Вполне уместное предложение, — ответил судья. — И законное. А ты, Феликс, как считаешь? Это справедливо?

Андерман понял, что Берки пытается по возможности смягчить удар, и был ему за это признателен.

— Да, ваша честь, — ответил он.

— Отлично. Проведите еще одно испытание ответчицы и представьте мне результаты. Так мы договорились?

Лейтенант и адвокат одновременно кивнули. Берки с такой силой стукнул своим молотком, что все в зале вздрогнули.

— Следующий! — скомандовал судебный пристав.

Валентайн стоял на ступенях суда и ждал, пока его подберут: Уайли пообещал, что автомобиль будет припаркован за углом. Через десять минут он понял, что никакого автомобиля не будет. Это его не особенно удивило. Ему неоднократно предлагали в Лас-Вегасе самые разные должности — от начальника службы наблюдения до главы подразделения, готовившего охранников. И деньги сулили немалые, однако он каждый раз отказывался. Именно из-за людей, с которыми ему пришлось бы работать. Это был город хамов и наглецов, где каждый стоял исключительно за себя, и врать им здесь было не привыкать.

Наконец показался знакомый белый «Вольво». Окошко водителя опустилось, и Валентайн увидел, что за рулем сидит сам Билл Хиггинс — небритый, в измятой куртке цвета хаки и в выцветшей рубашке. Валентайн сел рядом.

Хиггинс мрачно смотрел на дорогу. У него был классический жесткий индейский профиль, продубленную солнцем кожу прорезали глубокие морщины. Валентайн много раз хотел расспросить его о дедах и бабках, но сдерживался, боясь показаться расистом. По его мнению, пресловутая политическая корректность означала, что о каких-то вещах либо умалчивают, либо просто стараются забыть — чтобы не просить