Шрифт:
Закладка:
Ракель отходит немного дальше от Терренса, решив оставить попытки разговорить мужчину. Но стоит девушке только собраться направиться к лестнице, то он немного неуверенно окликает ее:
— Подожди!
Ракель медленно поворачивается лицом к Терренсу, держа свои руки скрещенными на груди и немного склонив голову, пока тот подходит к ней. Пару секунд мужчина молчит и гладит девушку по предплечьям, а затем спокойно говорить:
— Хорошо, я расскажу, почему стал просыпаться по ночам. И потом долго не могу заснуть…
— Прямо сейчас? — округляет глаза Ракель.
— Ну… Можно сейчас… Все равно у меня сейчас нет сна. Но если ты хочешь, то мы можем поговорить и утром, а сейчас попробуем заснуть.
— Нет, давай поговорим сейчас. У меня самой напрочь пропал сон. И я не уверена, что смогу уснуть.
— Ладно. Тогда давай пойдем в нашу комнату, чтобы мы никого не разбудили.
Ракель ничего не говорит, пожимает плечами и медленно направляется к лестнице, чтобы подняться на второй этаж. Терренс следует за девушкой, рукой обвив ее шею и прижав свою невесту к себе. Они оба склоняют голову и выглядят довольно грустными, пока понимаются на второй этаж по широкой лестнице. Через несколько мгновений Терренс и Ракель оказываются наверху и тихонько направляются в свою комнату. А когда они приходят туда, то мужчина открывает дверь, пропускает девушку вперед, идет сзади и очень тихо закрывает ее. Ракель скидывает с себя халат и тапочки и решает включить ночник, так как она не видит, куда идет, и что находится рядом с ней. Стоит ей это сделать, как ее глаза и глаза мужчины начинают немного болеть, но они решают не обращать на это внимания, решив, что через какое-то время они перестанут щуриться.
Ракель садится на кровать, продолжая держать голову склоненной. А через пару мгновений Терренс снимает свои тапки и присаживается рядом с ней, выглядя довольно грустным и напряженным. Такая тишина продолжается секунд десять, прежде чем девушка, начав переплетать пальцы своих рук, решает ее прервать.
— Ну… Теперь мы точно никого не разбудим…
— Да… — неуверенно произносит Терренс, слегка прищуренными глазами окидывая взглядом всю комнату.
— Ну так, что насчет твоих ночных брожений по дому?
— Э-э-э… — Терренс молчит еще пару секунд и начинает массировать заднюю часть шеи. — О, понимаешь, милая… Есть кое-что, что сильно беспокоит меня. Точнее… Это беспокоило меня и раньше, но сейчас некоторые вещи заставлять снова вспомнить об этом.
— И что же тебя так беспокоит, что ты даже просыпаешься ночью и не можешь заснуть?
— В последние несколько дней мне стали сниться ночные кошмары… И… Из-за них я не могу уснуть… Боюсь, что они снова явятся мне…
— Ночные кошмары?
— Наверное, ты скажешь, что мне не стоит об этом думать, так как это всего лишь сны. Но то, что я в них вижу, безумно неприятно для меня.
— Ну… Знаешь, мне тоже иногда снятся кошмары, да и в последнее время я вижу непонятно что… Были случаи, когда я даже просыпалась посреди ночи, потому что это было настолько ужасно, что мне казалось, будто все происходит наяву. Очень страшно…
— А в моем случае этот кошмар действительно происходил наяву.
— Правда?
— Да, и ты прекрасно знаешь, что заставляет меня нервничать больше всего на свете. Чего я до смерти боюсь… О чем буду жалеть всю свою жизнь…
— Знаю? — Ракель хмурится и на пару мгновений задумывается, а потом слегка приоткрывает рот и уставляет удивленный взгляд на Терренса. — Постой, неужели ты видишь сны, в которых…
— Мне постоянно снится тот день, когда я совершил ошибку, которую никогда не смогу простить себе, — переводит взгляд куда-то в пол Терренс.
— То есть, ты хочешь сказать, что видишь в своих снах именно тот день, когда… — неуверенно произносит Ракель.
— Когда я посмел поднять на тебя руку… — дрожащим тихим голосом признается Терренс. — Когда вел себя как больной гад, рядом с которым было опасно находиться…
— Боже мой… — с ужасом во взгляде качает головой Ракель.
— Знаю, мы договаривались не говорить об этом, дабы не причинять друг другу боль. Однако я не могу не думать об этом. Я ничего не забыл и до сих пор четко помню тот момент, который мог покончить со всем, что между нами было. И сейчас мы бы с тобой не сидели вместе…
— И поэтому ты каждый день просыпался по ночам?
— Я не мог спокойно спать, потому что этот кошмар сразу же начинал сниться мне, стоит только прилечь на подушку и начать засыпать. Иногда я хотел вообще не спать. Лишь бы не проживать тот день, когда мне хотелось застрелиться от стыда. Тот период, когда я безобразно относился к тебе…
— Однако ты бы все равно вспоминал про тот день, даже если бы не спал.
— Знаю, но наяву я могу заставить себя перестать думать об этом. А когда ты спишь и видишь это во сне, то просыпаешься лишь в тот момент, когда самое ужасное начинает происходить. И… Порой эти кошмары могут быть намного хуже, чем то, что произошло на самом деле.
— Неужели?
— Я видел много снов, в которых все было намного хуже. В одном из них я жестоко избивал тебя руками и ногами с оскорблениями и унижениями до такой степени, что у тебя появилась кровь… — Терренс с дрожью выдыхает. — А в другом вообще задушил до смерти… И… Потом решил надругаться над тобой… Избивать и… Насиловать…
— Что?
— Да… Это правда! Я реально изнасиловал тебя уже после того, как… Задушил…
— О, господи… — широко распахнув глаза с прикрытым руками ртом, дрожащим голосом произносит Ракель.
— Это было реально жестоко! — дрожащим голосом признается Терренс, сильно бледнея от ужаса и начав довольно часто дышать. — Я всегда просыпался в холодном поту и криками ужаса. Меня всего трясло, и я был до смерти напуган. Я боялся, что это правда. Я с ужасом во взгляде смотрел на тебя, пока ты спала, и пытался понять, жива ли ты. Один раз так получилось, что в моем сне я сначала издевался над тобой, а потом проснулся ночью в нашей кровати и пытался позвать тебя, но… Ты была мертва… Мертва… Я чуть с ума не сошел, когда проснулся после такого кошмара…
— Дорогой… — произносит Ракель, чувствуя, как у ее глаз собираются слезы и сильно задрожав от ужаса.
— Теперь ты должна понимать, почему я не могу уснуть, проснувшись посреди ночи. Это был такой сильный выброс адреналина, что у меня пропал весь сон. Меня
