Шрифт:
Закладка:
255
В ренессансных творениях излишняя завершенность нередко производит тягостное впечатление. Мы ощущаем в этом недостаток «бесконечности». В них никаких тайн и открытий.
256
Поэтому-то и абсолютно невозможно перейти от пленэра к подлинно религиозной живописи. Заложенное в живописи мироощущение до некоторой степени безрелигиозно и может сойти лишь за «рассудочную религию», так что любая из многочисленных, предпринимавшихся с вполне серьезными намерениями попыток в этом направлении производит пустое и фальшивое впечатление (Уде, Пюви де Шаванн). Одна-единственная пленэрная картина тут же обмирщает церковный интерьер и низводит его до выставочного павильона.
257
Ср. с. 618–619.
258
Ср. т. 1, гл. 3, раздел 10; см. с. 241.
259
Ср. т. 1, гл. 2, раздел 2; см. с. 130.
260
Ср. введение, с. 71 сл.
261
Праязыки никоим образом не могут служить основой для абстрактного хода рассуждений. Однако в начале всякой культуры происходит внутреннее преобразование имеющегося в наличии тела языка, которое делает его способным к решению высших символических задач развития культуры. Так, в одно время с романским стилем из германских языков франкской эпохи возникают немецкий и английский, а из lingua rustica [сельского языка (лат.)] бывших римских провинций – французский, итальянский и испанский: несмотря на столь разное происхождение, это все языки тождественного метафизического содержания.
262
Ср. с. 311.
263
Ср. т. 1, гл. 3, раздел 4; см. с. 212.
264
Ср. с. 742 сл.
265
Ср. с. 767 сл.
266
De Boer. Gesch. d. Philos. im Islam (1901). S. 93, 108.
267
Windelband. Gesch. d. neueren Philos. (1919), I. S. 208; Hinneberg. Kultur der Gegenwart I, V (1913). S. 484.
268
Ср. с. 753 слл.
269
Поэтому если и в настоящей книге времени, направлению и судьбе отводится преимущество перед пространством и причинностью, к такой убежденности приводят не доводы рассудка, но (совершенно бессознательно) тенденции жизнеощущения, снабжающие себя доказательствами. Другого способа возникновения философских идей не существует.
270
Ср. т. 1, гл. 3, раздел 11 и далее; см. с. 244.
271
Ср. с. 812 слл.
272
«Сын человеческий» – вводящий в заблуждение перевод «барнаша», в основе которого лежит не сыновнее отношение, но безличное растворение в человеческой равнине.
273
ἐθέλω и βούλοµαι означают «иметь намерение», «желание», «быть намеренным»; βουλή означает «совет», «замысел»; имени существительного к ἐθέλω вообще не существует{718}. Voluntas [воля (лат.)] – вовсе не психологическое понятие, но в подлинно римском фактологическом смысле, как и potestas [власть, возможность (лат.)] с virtus [доблесть, мужество (лат.)], – обозначение практического, внешнего, зримого дара, мощи отдельного человеческого существования. Мы в этом случае пользуемся заимствованным словом «энергия». «Воля» Наполеона и «энергия» – это две в высшей степени разные вещи, как, например, подъемная сила и сила тяжести. Не следует путать направленную наружу интеллигенцию, которая отличает римлянина как цивилизованного человека от культурного эллина, с тем, что называется волей здесь. Цезарь не был волевым человеком в наполеоновском смысле. Показательно словоупотребление в римском праве, которое в сравнении с поэзией показывает куда более изначальное основное ощущение римской души. Умысел называется здесь animus (animus occidendi [намерение убить (лат.)]), желание, направленное на нечто наказуемое dolus – в противоположность ненамеренному правонарушению (culpa). Voluntas в качестве технического выражения вообще не встречается.
274
Китайская душа «блуждает в мире» – вот смысл живописной перспективы Восточной Азии, точка схождения линий которой лежит в центре картины, а не в ее глубине. Посредством перспективы вещи покоряются «я», которое упорядочивающе их постигает, и античное отрицание перспективного заднего плана означает таким образом также и недостаток «воли», притязаний на господство над миром. Китайской перспективе, как и китайской технике (сноска 1056), недостает энергии направления, и поэтому я бы хотел, в противоположность тому мощному порыву вглубь, что отличает нашу пейзажную живопись, сказать о перспективе дао восточных азиатов, что указывает на действующее в картине мироощущение, которое следует надлежащим образом понять.
275
Понятно само собой, что атеизм здесь не является исключением. Когда материалист или дарвинист рассуждает о «природе», которая что-то целесообразно упорядочивает, производит отбор, что-то порождает или уничтожает, он в сравнении с деизмом XVIII в. заменяет лишь одно слово, а мироощущение оставляет неизменным.
276
Не следует упускать из виду большую роль, которую сыграли иезуиты в развитии теоретической физики. Патер Бошкович был первым, кто, отталкиваясь от Ньютона, создал систему центробежных сил (1759). В иезуитстве приравнивание Бога к чистому пространству ощущается еще сильнее, чем в кругу янсенистов Пор-Рояля, к которому были близки математики Декарт и Паскаль.
277
Практическую деятельность (то, что Гёте назвал требованием дня) Лютер поставил в центр нравственности, и это явилось одной из наиболее существенных причин воздействия протестантизма именно на глубокие натуры. «Благие дела», в которых энергия направления в указанном здесь смысле отсутствует, безусловно, отходят на задний план. В высокой их оценке, как и в Возрождении, сказывался остаток южного чувства. Здесь обнаруживаются глубинные этические причины для возрастающего презрения, которое начиная с этих пор навлекает на себя монастырский образ жизни. Во времена готики уход в монастырь, отказ от забот, поступка, воли был актом высочайшего нравственного уровня. То была высочайшая мыслимая жертва, а именно принесение в жертву жизни. В эпоху барокко даже католики этого больше не ощущают. Жертвой духа Просвещения пали не места отречения от мира, но места праздного наслаждения.
278
В древнегреческом языке πρóσωπον означает лицо, позднее в Афинах – маску. Аристотель еще не знал этого слова в значении «личность». Только юридическое выражение persona, которое изначально (оно этрусского происхождения) означает театральную маску,