двоих, но продолжала держать себя в руках. Как будто она уже ожидала самого худшего и приняла этот удар судьбы. Однако, когда мы нашли Бри, она не выдержала. – Он покачал головой, вспомнив, как это было, и по его горлу прошел спазм. – Она просто сломалась прямо у нас на глазах. Я никогда не забуду, как она кричала.

Дрожа от холодного ужаса, Фрэнсин выдавила из себя:

– Моя сестра Мэдлин выдвинула довольно нелепую теорию о том, что их убил наш отец.

– Возможно, – сказал Вудалл. – Это, разумеется, была одна из версий, которую мы рассматривали, но мы могли исходить только из тех фактов, которые были нам известны, и присяжные на коронерском следствии вынесли вердикт, что это был несчастный случай.

Фрэнсин немедля ухватилась за нотки неуверенности, прозвучавшие в его тоне:

– Но сами вы так не думаете.

Вудалл медленно покачал головой.

– В тот вечер в Туэйт-мэнор произошло нечто большее, чем утопление ваших брата и сестры. – Он сделал глоток чая, затем подался вперед, уперся руками в колени и, прищурив глаза, погрузился в воспоминания. Похоже, на него совсем не действовали влажность и духота.

Фрэнсин ждала, напряженная, словно натянутая струна.

– Почему вы решили, что это не несчастный случай? – спросила она наконец.

– На эту мысль меня натолкнули кое-какие нестыковки. Все это было очень странно. Сперва казалось, что у нас на руках имеются два маленьких трупа и их пропавший отец, но, когда мы нашли вас троих в колодце и ваша мать пошла за остальными девочками, оказалось, что пропали и они. И мы возобновили поиски, обыскали дом, прочесали лес. – Он вздохнул, потом пожал плечами. – Логичнее всего было предположить, что ваш отец убил Бри и Монтгомери, а затем сбежал, забрав с собой остальных трех детей, и именно так мы и полагали, пока присяжные не вынесли вердикт об утоплении вследствие несчастного случая. В пользу этого вывода говорило то, что ваш отец обожал этого мальчика и ни за что не причинил бы ему умышленный вред. Но было также известно, что вас, девочек, он ненавидит, так что с какой стати ему было забирать с собой трех из своих дочерей? Назло жене? Все знали, что это был несчастливый брак, и у них в тот вечер явно произошла ужасная ссора, поскольку Элинор была вся в синяках.

Он взглянул на Фрэнсин, проверяя, как она реагирует на эту информацию, которую ей наверняка больно слышать. Фрэнсин смотрела на него с бледным лицом, на котором читался страх.

– С вами все в порядке? – мягко спросил он.

Фрэнсин натужно кивнула, боясь, что сейчас ее вырвет.

Удостоверившись, что она справилась с собой, он продолжил:

– Также было непонятно, почему Джордж сбежал в такой спешке, если детей утопил не он. Собрал свои вещи, но не взял ничего для своих дочерей. Ничего, кроме одной игрушки. У одной из девочек… – Сэм Вудалл нахмурился. – У Агги… Агнес, да, точно. У нее была мягкая игрушка, собака, и Элинор сказала, что она таскала эту собаку повсюду. Мне показалось странным, что только эта вещь и пропала… Хотя думаю, в таких обстоятельствах в этом не было ничего странного. Если ваш отец утопил ваших брата и сестру, притом неважно, случайно он это сделал или нет, то он был в огромном стрессе и не мог ясно соображать. Он также прихватил с собой все деньги, которые имелись в доме, так что мог купить все, что могло понадобиться девочкам, когда они оказались бы настолько далеко, чтобы он не опасался погони… В первые дни мы полагали, что Джордж объявится сам, чтобы вернуть девочек, ведь он был не из тех, кто мог бы долго заботиться о трех маленьких детях. Но он так и не объявился.

– А вы хорошо знали моего отца? – хрипло спросила Фрэнсин. Ей хотелось кричать. Мысль о том, что ее собственный отец, вероятно, приложил руку к смерти Бри, была слишком ужасной, не укладывающейся в голове.

– Да, так хорошо, как это только было возможно. Я не стану вам лгать – Джордж Туэйт был еще тот мерзавец. – Тон Вудалла был резким, и Фрэнсин вздрогнула. – Когда он попался мне на глаза впервые, я еще только начинал службу в полиции. – Он в гневе сжал губы. – Он тащил вашу мать по главной улице Хоксхеда за волосы. Я отбил ее, и у меня руки чесались исколошматить его до полусмерти, не сходя с места. Меня остановило только то, что я был в форме… Я хотел, чтобы ваша мать заявила на него, но она отказалась это делать. И не могу сказать, что потом Джордж вел себя так, чтобы поднять себя в моих глазах.

В его взгляде, устремленном на Фрэнсин, светилось сочувствие.

– Без него вашей матери было лучше. Он бил ее каждую неделю. И, скорее всего, избивал также вас и ваших сестер. А сколько раз я выбрасывал его из паба, когда тот закрывался, пьяного в хлам и готового затеять драку! Он участвовал почти в каждой пьяной потасовке, которую я разнимал. И в тот вечер, когда утонули ваш брат и сестра, тоже устроил в пабе свару и сломал одному из посетителей руку… После того как он сбежал, там почти не было драк.

– А потом вы пытались его найти? Несмотря на то, что утопление было сочтено несчастным случаем?

Вудалл кивнул.

– А как же. Он был отцом пропавших девочек, но он забрал их без согласия матери. Его искали по всей стране, его разыскивал каждый полицейский участок. Как и следовало ожидать, в полицию поступали сообщения о том, что его будто бы видели, но всякий раз проверки таких сообщений заканчивались безрезультатно. От них не было ни слуху ни духу. Он и девочки просто исчезли без следа. Скорее всего, он выехал за границу еще до того, как мы начали его искать. – Бывший полицейский открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но затем закрыл его, видимо, передумав.

– Что вы хотели добавить? – спросила Фрэнсин, и ее голос прозвучал резче, чем она хотела.

Вудалл усмехнулся.

– Я всегда считал, что ваша мать вызвала полицию не сразу, а лишь через довольно долгое время. Думаю, она хотела, чтобы он успел убраться подальше. – При виде удивления на лице Фрэнсин он добавил: – Подумайте сами, что за фрукт был ваш отец – агрессивный наглый мучитель. Ваша мать хотела, чтобы он исчез из ее жизни. Мне кажется, она вызвала нас только тогда, когда удостоверилась, что прошло достаточно времени, чтобы он мог смыться. На ее месте