где же ураган, что рвет на части / Тот нежный мир железными когтями. / Грудь наполняя мне злорадства счастьем, / Что вечность неба в клочьях под ногами!»[25]

«В поисках утраченного времени» выходит 13 ноября. Месяцем ранее это казалось невозможным

Октябрь

Седьмого октября 1913 года ровно в полдень перед дверью новой квартиры Герхарта Гауптмана на Хубертусаллее в берлинском районе Груневальд стоит очень позитивный господин Крокер, директор берлинского представительства «Daimler-Motoren». И новый шофер, господин Шмидтман, тоже тут. Они передают Герхарту Гауптману новый «мерседес». Все позируют фотографу. Пятидесятилетний Гауптман взволнован. Он записывает в дневнике: «Новая ситуация, новый опыт: автомобиль, портвейн, квартира в Берлине». Счастливый Гауптман едет на новой машине по Берлину, «один в прохладном осеннем золоте», подъезжает к своему старому дому в Эркнере на севере города, где родились трое его старших сыновей. Ему кажется, что сейчас слились воедино прошлое, настоящее и будущее. Он не знает, что 3 августа 1914 года государство реквизирует его «мерседес» для военных нужд и будет использовать на фронте. Опять-таки «новая ситуация, новый опыт».

На всех рекламных тумбах в Берлине расклеен желто-красный плакат, призывающий посетить «колониальную выставку» в Паноптикуме на Унтер-ден-Линден, угол с Фридрихштрассе: «50 диких женщин из Конго. Мужчины и дети в настоящей конголезской деревне». А в зоопарке Хагенбека в Гамбурге в эти дни проходит «этнологическая экспозиция», посвященная Нубии. Наряду с разными африканскими животными там можно увидеть и воинов из народа шиллук в их характерной позе, то есть стоящих на одной ноге, и любопытные гамбуржцы рассматривают их. Единственной проблемой выставки, на которой под научным прикрытием можно было рассматривать почти обнаженные тела африканских мужчин, стала привлекательность этих мужчин. Хагенбек вскоре закрыл свои показы – «из-за внезапной болезненной влюбленности некоторых молодых девушек и женщин в этих коричневых парней», как ему объяснил один его друг. «Стройные нубийцы с бронзовой кожей, с минимумом одежды, сильнее всего беспокоили юные сердца. Почти каждый день можно было наблюдать, как такая влюбленная девчушка полчаса гладит и ласкает руку коричневого Адониса». Интересно, что бы сказал наш уважаемый Герхарт Гауптман о таких незапланированных последствиях славного немецкого колониализма? Новая ситуация, новый опыт. Но такую ситуацию можно вывернуть наизнанку, что продемонстрировала замечательная «Научная экспедиция африканца Луканги Мукары вглубь Германии», которую в эти дни из номера в номер печатает журнал «Der Vortrupp». В этом произведении Ганс Пааше очень смешно описывает немецкие привычки и обычаи с точки зрения вымышленного персонажа из черной Африки, все самые странные ритуалы, связанные с выпивкой, курение на улицах, одержимость цифрами, мировой торговлей и величиной валового внутреннего продукта, бессмысленную беготню по улицам – и неспособность наслаждаться жизнью.

Десятого октября в Вашингтоне американский президент Вильсон нажимает на маленькую кнопку, его сигнал отправляется по телеграфному проводу из Белого дома через Кубу и Ямайку в Панаму, и близ города Гамбоа одновременно детонируют сотни зарядов динамита. Юлиус Мейер-Грефе, мастер ставить диагнозы современному искусству, вклеивает в свой дневник вырезку о взрыве из «Berliner Tageblatt» и подписывает: «В современном духе». На воздух взлетают пласты земли, взрыв на канале сотрясает джунгли, но результат оказывается удачным и массы воды заполняют Панамский канал. Впервые за 60 миллионов лет воды Тихого и Атлантического океанов смешиваются не только у мыса Горн.

Одиннадцатого октября Франц Кафка приехал на один день в Мюнхен. Он прибыл из Ривы на озере Гарда, а на следующий день уезжает в Прагу. И чем же он занимается в течение дня? Заходит в технический музей, где недавно побывал Марсель Дюшан? Или он посмотрел выставку Эль Греко в «Старой пинакотеке»? Погулял в Английском саду, как неделей ранее Гуго фон Гофмансталь и Рильке? Сходил в кино? Вспоминал Фелицию или больше думал о летнем флирте в Риве? Или он просто лежит в апатии на кровати в гостинице «Мариенбад» и думает, не поменять ли номер, потому что тут так мешает шум лифта. А в паре кварталов от него Томас Манн пишет первые страницы «Волшебной горы», а Освальд Шпенглер работает над «Закатом Европы».

«Siemens AG» получает патент на телефонный наборный диск.

Это не может быть совпадением: композиторы Клод Дебюсси и Мо-рис Равель 1913 году искали интересные темы для воплощения в музыке и нашли одно и то же. И вот в 1913 году и Равель, и Дебюсси сидят за своими фортепиано, ничего не подозревая друг о друге, и сочиняют музыку к «Трем поэмам Стефана Малларме». Невероятно, но факт – они еще и выбрали два одинаковых стихотворения из трех. Дебюсси потом написал своему другу: «В истории с семьей Малларме и Равелем нет ничего веселого. И разве не странно, что Равель выбрал те же самые стихи, что и я? Это какой-то феномен самовнушения, может быть, стоит сообщить о нем в медицинскую академию?»

Одиннадцатого октября дождь льет из густых серых туч как из ведра, но почти три тысячи молодых людей и девушек всё равно упорно поднимаются по склонам горы Высокий Майснер. Это «Первый слет свободной немецкой молодежи», и праздник состоится несмотря ни на что, пусть даже под дождем. Молодежь превратила на два дня горные склоны в окрестностях Касселя в праздник освобождения от вильгельмовской муштры, повсюду водят хороводы, проходят какие-то конкурсы, выступают ораторы, днем все вместе варят обед на костре, и дым смешивается с туманом над елями. Высокий Майснер был в эти дни вершиной немецкого молодежного движения. Мирное собрание, где были разнообразные группы «лебенсреформ»[26], вегетарианцы, пацифисты, «Вандерфогель»[27] – это был «Вудсток» эпохи императора Вильгельма. Люди разговаривали, пили, ели, выступали, и потом все, окрыленные, возвращались домой, в эйфории, это был день наподобие Вартбургского празднества в 1817 году или Хамбахского праздника в 1832-м. С зажигательной речью выступил Густав Винекен, он сказал, глядя на печальные северо-гессенские ели в дымке дождя, что «будущее скрыто за плотной пеленой тумана». Но в то же время он слышит «голос справедливости и красоты, пробивающийся через туман из далеких времен по ту сторону пелены, из вечности». Вот как можно из плохой погоды сделать хорошую речь. В ее завершение Винекен призвал своих слушателей, раз уж солнце так и не появилось из-за туч, быть достойными этого будущего и стать «воинами света». Как это сделать, за что и против чего нужно бороться – эти вопросы он оставил открытыми, как и подобает хорошему оратору. Но молодежь встретила его речь с восторгом.