в непроглядную черноту…

* * *

Игорь открыл глаза. Солнечные лучи, падающие через приоткрытые жалюзи, тут же резанули по ним подобно электродам электросварки. Мужчина поморщился и, медленно подняв руку, прикрылся ладонью от их яркого света, подобно козырьку головного убора. Вопреки всем ожиданиям, в теле не было никаких болевых ощущений. Сознание и способность двигаться хоть и медленно, но достаточно уверенно возвращались к нему. Тягучая ватная пелена, застилающая взгляд и сознание, начинала рассеиваться, уступая место вихрю бешеных мыслей.

— Настя… — протянул он и осмотрелся.

Он по-прежнему сидел на диванчике. Прямо перед его ногами огромным мохнатым валуном застыла неподвижная туша байбака. Лысая, вытянутая пасть была открыта, словно капкан, так и не успевшей захлопнуться на шее своей жертвы. Длинный, посиневший язык зверя распластался по полу, напоминая беспозвоночную улитку, присохшую к гладкому бетону.

Глаза стали привыкать к яркому свету. Игорь медленно подался вперед, нащупывая руками дробовик. С такого близкого расстояния байбак был намного больше, чем казался ему раньше, даже не смотря на то, что грязная шкура обтягивала порядком исхудавшее тело. Огромная округлость ребер, размером с бочку солярки, возвышалась над полом, доходя почти до груди сидящего Игоря. На лысом боку, прикрытом лишь клочками грязной шерсти виднелся огромный, зарубцевавшийся ожог.

— Паскуда… — протянул мужчина и нащупал ремень дробовика.

Оружие выпало из его рук и уперлось стволом в пол, а приклад так и остался лежать рядом с бедром. Игорь подтянул к себе ружье и медленно встал. От воздействия препарата, который применила Анастасия Николаевна, его немного качнуло в сторону, но он смог устоять на ногах. Под шеей байбака застыла большая лужа темной, вонючей крови. Сфокусировав зрение, Игорь смог разглядеть в шкуре животного большую круглую дыру от пули.

Всё верно, первые два патрона были картечные, а третий пулевой. Учитывая то, что он стрелял, находясь уже почти в отключке, он вполне мог зацепить и женщину.

— Настя! — снова позвал он, чувствуя, как сила голоса возвращается к нему.

— Милый, Настя здесь. Иди скорее, нам нужна твоя помощь, — долетел из глубины коридора искусственный, трескучий голос Олеси. Было слышно, что ее речевой динамик работает на полную громкость.

— Иду!

Игорь быстро доковылял до двери и отодвинул треклятый ящик, которым он ее подпер, после чего поспешил в лабораторию Анастасии Николаевны. Он абсолютно не сомневался, что найдет ее именно там. Об этом же говорил и длинный кровавый след, тянущийся по чистому полу.

Женщина выглядела очень плохо. Некогда белый халат был весь залит кровью. Из-под обрывков каких-то тряпок, использованных вместо перевязочных материалов, виднелись ужасные открытые рваные раны от когтей байбака. Ее кожа была очень бледной. Вокруг было множество оборудования, на большей части которого отпечатки кровавых пальцев. Она лежала в том самом лабораторном кресле, в котором ранее была Олеся.

Сама девушка стояла рядом. Ее комбинезон был разорван и вместе с его лоскутами висели огромные куски силиконового покрытия, вырванного когтистой лапой.

На голове Анастасии был надет какой-то прибор, напоминающий шлем, со множеством датчиков и проводов. Беспроводные электроды были прилеплены на разные части головы. На небольшом столике рядом работало несколько терминалов. Краем глаза Игорь успел разобрать надписи: «Ожидание», мерцающие почти на каждом.

— Чёрт, Настя… — только и смог выдавить из себя мужчина, быстро входя в лабораторию. — Прости, эта чертова зверюга выследила меня, а я дверь не закрыл…

Игорь как-то нелепо развел руками и почувствовал, как его голос дрогнул. Не надо было быть квалифицированным врачом, чтобы понять, что при такой кровопотере женщине осталось недолго.

— Настя, прости, это я виноват!

На глазах Игоря внезапно навернулись слёзы. Он почувствовал такую горечь отчаянья вперемешку с собственной беспомощностью, что не знал, что делать. Ему захотелось отмотать время назад и изменить свое дурацкое, действительно эгоистичное решение покинуть станцию «Топаз». Ведь если бы он не оставил дверь открытой, если бы просто спокойно выслушал Настю, всего этого можно было избежать.

— Помоги мне… — очень тихо, практически одними губами прошептала женщина, — Олеся…

Ее палец указал на стоящую рядом девушку.

— Подключи…

— Настя просит доступ к разъему моего диска, — ответила Олеся. — Ты не давал согласие.

— Черт, Олеся, ты разве не видишь, что Настя умирает! Давай быстрее, иди сюда!

Игорь мгновенно подскочил к ней, словно пытаясь скоростью своих действий изменить произошедшее. Недолго думая он развернул девушку и, подцепив пальцами технический шов на затылке, задрал кожу головы вместе с волосами почти до самой макушки.

Свет лабораторных ламп тускло отразился в полукруглой титановой затылочной панели. Игорь быстро вырвал защитную резиновую заглушку, закрывающую всевозможные порты и разъемы. Сейчас он беспокоился лишь о том, как исправить свою ошибку и искупить свою вину перед Настей.

— Так, что куда надо подключить?! — быстро спросил он.

— Вот… — женщина показала пальцем на пучок проводов, зажатый в другой руке. — Там всё совпадает.

Игорь мгновенно схватился за провода, забрав их из ее рук, краем сознания отметив мертвенный холод ее кожи.

Трясущимися пальцами, как можно быстрее подключил все необходимые разъемы и посмотрел на женщину.

— Не отключайся, Настя! Сейчас, сейчас всё будет хорошо! — быстро повторял он, словно слова способны были вернуть всю потерянную кровь. — Ты будешь жить! Что теперь?

Женщина уже ничего не сказала, лишь указав пальцем на терминал на своем обычном рабочем месте.

Игорь тут же подбежал к нему, с грохотом запнувшись о ножку другого стола. Перед ним было несколько световых клавиатур, парящих в сантиметре над поверхностью стола, а так же несколько устаревших, механических устройств для ввода данных. На многочисленных экранах мерцал список программ, готовых к запуску. Мужчина быстро бегал по ним глазами, пытаясь найти что-то наподобие большой красной кнопки с надписью «старт» или нечто подобное.

— Настя, что надо нажать? Что запустить?! — он сосредоточенно всматривался в символы, абсолютно не понимая их значения. — Настя, что сделать?

Он быстро посмотрел на женщину, ожидая получить хотя бы указание пальцем, но понял, что в этом больше нет необходимости. Настя неподвижно замерла в своем кресле. Ее большие, застывшие глаза с темнеющими пятнами синяков под ними, буквально пронизывали его выражением вечного проклятья и упрека.

— Настя? — нелепо спросил он, словно ожидал, что она ответит. — Настя, прости, я не хотел!

Игорю стало очень паршиво. Даже намного хуже, чем было тогда, когда он вырывался из недр шахты в надежде успеть на отбывающий шаттл. Тогда у него была надежда, гнев придавал ему сил. А сейчас, глядя на неподвижное тело женщины, он вдруг ощутил настоящее одиночество и ужасную, сводящую с ума тоску.

Он не был сентиментальным, но сейчас едкие слезинки, скопившиеся