— Не только ваши, Мередит, — пожал плечами он. — Мне приходится знать все, чему учат преподаватели студентов в стенах этой академии. Я должен быть способен отстоять любые, даже самые нетрадиционные методы преподавания, а значит, должен знать, в чем их смысл и для чего они нужны. Водить второкурсников в лес Холлерда…

Бриар покачал головой и обратил свой взор на темное небо. Небо, на котором не было ни следа птиц Гертруды.

— Шестнадцатилетних юношей и девушек, которые, так или иначе, уже бывали здесь? Привести их в лес под присмотром преподавателя в научных целях? Разумеется, это страшное преступление.

— С точки зрения здравого смысла нет. С точки зрения бюрократов? Определенно, здесь есть, как бы это назвала проректор Каллахан, к чему прицепиться.

— Перенимаете стиль речи коллег? — легкомысленно поинтересовалась я, отгоняя мрачные мысли прочь. — Да вы ассимилируетесь, Бриар.

— Полагаю, это неизбежный процесс. Постараюсь стоически снести то, что выпадет на мою долю.

— Еще и философский взгляд на жизнь… Знаете, если академию не закроют, вы неплохо приживетесь в нашем коллективе. Конечно, если сами того пожелаете.

— Лишь в том случае, если это не сопровождается унизительными для новичка ритуалами вхождения в «стаю».

— Ага. Заставим вас голышом пробежать три круга вокруг академии, потом нырнуть в пруд и лишь после этого получите значок члена клуба, — пошутила я, вспоминая, как поймала в прошлом году какого-то бедолагу-первокурсника, пытавшегося украсть из башни Визисерда шляпу бедного прорицателя. Студента обещали сделать членом братства, если он добудет шляпу, коей и в природе даже не существовало. Ну, может, когда-то у провидца Визисерда и была шляпа, но она явно канула в небытие, затерявшись в веках. Какие-то старшекурсники просто сочли забавным отправить бедолагу разыскивать нечто невозможное.

— Не ваши ли птицы там летят? — спросил вдруг ректор, с энтузиазмом вглядываюсь во тьму.

— Если вы думаете, что можете менять тему, когда вам вздумается, — усмехнулась я и осеклась, увидев то, на что указывал мой спутник. — Роре-трольда мне под мантию, действительно, птицы Гертруды. Наконец-то!

От радости и переполняющего меня облегчения я готова была взмыть в воздухе в самом прямом смысле. Ожидание угнетало и погружало в пучину безвременья. Теперь же это бесконечное ничегонеделание подошло к своему логическому завершению, и мы сможем продолжить путь.

Взмахнув в порыве воодушевления крыльями, я тут же поморщилась от боли. Придется, когда вернемся в академию, заглянуть к доктору Агро за какой-нибудь мазью.

Птицы Гертруды гомонящей стайкой снизились над ванной. Как это бывает часто с шумною толпой, сперва показалось, что она куда более многолю.. многоптична, чем оказалось на деле. Стая состояла из полудюжины птиц, каждая из которых издавала столько звуков, что посрамила бы группу нетрезвых выпускников, отмечающих освобождение от удушающих рамок своей альма-матер.

— Вода! Вода! Вода! — щебетали они, делая, несомненно, чрезвычайно ценное наблюдение.

— Вода для нас! Вода для нас! — перешли птицы, наконец, к более глубокому анализу.

— Угощайтесь, — милостиво улыбнулась Бриар, словно гостеприимный хозяин, потчующий гостей самыми изысканными блюдами, каковые только существуют в мире.

Повторного приглашения не потребовалось. Птицы набросились на воду, набирая ее в клювы и запрокидывая головы к небесам, будто вознося богам хвалу за столь щедрый подарок судьбы. Они пили жадно и поспешно, по-видимому, опасаясь, что предложенное будет вот-вот отобрано и, стремясь поглотить как можно больше живительной влаги.

Резко и громко хлопали крылья. Брызги воды летели во все стороны.

— Вода! Вода! Пить! Пить! — не переставали болтать птицы, явно не знакомые с правилами этикета, предписывающими хранить молчание во время подобных процедур.

— Полагаю, пришло время приступить к допросу? — шепнул ректор.

— Подождите еще немного. В таком состоянии от них проку мало.

— Если, напившись, они улетят, проку будет еще меньше.

— Доверьтесь мне хотя бы раз, — попросила я, дергая явно собирающегося приблизиться к птицам, Бриара за рукав.

— Хотя бы раз? — лохматая черная бровь приподнялась в немом укоре. Суровый рот тоже на укор не поскупился: — Разве я не доверял вам все это время, Мередит? Судя по тому, что мы стоим посреди леса ночью в компании ванны и, — он бросил косой взгляд на стаю, — существ, производящих больше шума, чем студенты во время лиатройдных матчей*, мое доверие к вам принимает поистине колоссальные масштабы.

Похоже, ректор, как и я, полагает, что нет никого более громкого, чем наши студенты.

— Ну что же, я вам чрезвычайно благодарна, — улыбнулась я. Только бы вся эта возня с птицами окупилась. Только бы Эхои была в порядке! Только бы все сложилось хорошо!

________________________________________

* Лиатройд — популярная игра в мяч, выдуманная автором для вселенной книги «Профессор против!». Название игры это немного искаженное слово «мяч» в переводе с ирландского языка.

Глава 25.

— Эхои Ши-ко-би, — повторял ректор. — Волосы кудрявые и темные. Глаза… Мередит, какие у нее глаза?

— Желтые, но не думаю, что это важно. Ее тащил по небу артефакт, едва ли глаза были заметны в этот момент.

— Любая мелочь важна, — отмахнулся он и продолжил, четко артикулируя: — Так вы ее видели?

— Не видели Шикоби! Не видели Шикоби! Не видели! — прошелестел разноголосый птичий гул.

— Женщину! — кажется, ректор начинал медленно закипать. — Высокую женщину! Тащила по небу веревка!

— Женщину! — заголосили птицы Гертруды.

— Да! — взвыло начальство и я начала опасаться, что его хватит удар.

С одной стороны, конечно, не хотелось бы, чтобы и этого ректора постигла такая печальная участь. У нас тогда будет репутация академии черной вдовы. Наши стены ни один ректор не покидает живым и все такое. А с другой стороны… Я ему помощь в переговорах предлагала? Предлагала. А он? Он сказала, что сам справится и вообще вопросы задавать это его конек. Ну, пусть теперь справляется.

— Женщину видели! Видели! Видели!

— Замечательно, — облегченно выдохнул он. — Где? Куда она полетела?

— Женщина! Женщина! Женщина!

Птицы радостно захлопали