— Государь, может, их обоих на дыбу? — предлагает до этого молчаливый Малюта. — Запоют они у меня как соловьи, и во всём сразу признаются!

— А меня-то за что? — возмущённо спрашивает Афанасий. — Я вообще-то злоумышленника вычислил, меня наградить нужно, а не на дыбу!

— Вообще-то это мне тут решать, кого наградить, а кого на дыбу, — сурово вмешивается в разговор Иван Грозный. — И я решил — Орлова отпустить, Афанасию выписать плетей за лжесвидетельство, а Дар и Фёдор пусть спляшут!

— С удовольствием, государь, — я радостно бегу к гуслярам, чтобы напомнить им мелодию «Гангнам стайла».

Володю развязывают, а Афанасию заламывают белы рученьки, и ведут пороть.

— Я вам ещё это припомню! — Афанасий оборачивается, и одаривает нас с Володей ненавидящим взглядом. — Вы у меня ещё поплатитесь!

— Гусляры, играйте громче, повеселите меня хорошенько, — приказывает государь, и остальную речь Афанасия в наш адрес перебивает весёленькая корейская мелодия.

— Оп, оп, оп, опа гангнам стайл, — поют гусляры, и мои ноги сами пускаются в пляс.

Мы с Фёдором, Володей и присоединившимся к нам опричникам вновь исполняем завирусившийся в моём времени незатейливый танец, и на лице государя появляется улыбка. Судя по всему, настроение у него сегодня отличное! Иначе бы Володя до сих пор сидел в темнице, подвале, или куда его там сажал Афанасий — по возвращению из Кремля нужно будет хорошенько Володю об этом расспросить.

18. Похищение

— Слушайте, а неплохой оказывается человек Иван Грозный, — за ужином в доме Прозоровских я вспоминаю милость государя. — Уже второй раз спускает нам с рук наши шалости!

— Иван Грозный обладал сложным и непредсказуемым характером, — строго отвечает мне Никита. — Если нам повезло два раза, не значит, что повезёт и в третий!

— Надеюсь, везение для третьего раза нам не понадобится, — я достаю из-за пазухи царицыну шкатулку. — Найдём колдуна или колдунью, занимающихся артефактами, и отбудем в XXI век.

— И где ты планируешь искать нашего колдуна? — спрашивает Володя. — Я вот даже в своём времени кроме графа Воронцова не был знаком ни с кем, занимающимся магией, а здесь так вообще никого не знаю!

— Ты не знаешь, а вот кое-кто, думаю, в курсе, — я киваю на вошедшую в комнату с подносом Аграфену. — Аграфена Васильевна, скажите, знаете ли вы каких колдунов, ведуний, знахарей? Нам срочно понадобилась их помощь!

— Ведуний? Знаю одну, — задумчиво отвечает Никитина жена, выкладывая на стол сладости и вино. — Если нужно любовный приворот сделать, аль удачу на свою сторону привлечь — завсегда к ней обращаются.

— А дадите нам её адресок? — спрашиваю я. — Я тогда завтра же к ней съезжу!

Аграфена рассказывает, как доехать до ведуньи, я укладываю эту информацию в своей голове, и следующим же утром отправляюсь в путь. Шкатулку, разумеется, оставляю дома — рисковать нашим артефактом я не собираюсь.

Ведунья Настасья живёт на окраине города, так что путь мне предстоит неблизкий. Всю дорогу мне кажется, что я слышу за собой стук копыт, но, когда я останавливаюсь, никакого шума нет. Наверное, слишком мнительной стала, надо отвара из мяты у Аграфены попросить, XVI век слишком плохо сказывается на моей нервной системе.

Хорошо, что город в XVI веке не такой большой, как в моё время, иначе мне бы пришлось добираться намного дольше. А так минут тридцать-сорок на лошадке потряслась — и вот она, небольшая хибарка ведуньи.

Я ловко спрыгиваю с седла, уже отлично научилась это делать за недели практики, привязываю коня к частоколу, поправляю выбившиеся из-под шапки волосы, и…

Внезапно кто-то подкрадывается сзади и надевает мне на голову мешок! Я отчаянно сопротивляюсь, но этот кто-то слишком силён, и, судя по ощущениям, ещё и не один! Я кричу, зову на помощь, но мне это не помогает — неизвестные похитители связывают мне руки, усаживают на коня, судя по всему, моего же, и, не проронив ни слова, куда-то везут.

Я продолжаю попытки позвать на помощь, но очевидно, что кроме молчаливых похитителей меня никто не слышит, поэтому я устало замолкаю. Мои голосовые связки мне ещё пригодятся, приберегу их для более подходящего для крика момента.

По ощущениям я трясусь на своей лошади не меньше десяти минут, прежде чем наконец слышу голос одного из похитителей.

— Господин, вот он, доставили, как вы и приказывали, — говорит этот неизвестный мне мужчина.

— Отлично, поехали, как и уговаривались. в лес, утопим стервеца в лесном озере, — радостно отвечает заказчик моего похищения, и я с ужасом узнаю в его голосе голос Афанасия!

Так вот кто решил меня похитить! Не простил мне опричник того, что по моей милости его выпороли за лжесвидетельство!

— Слушай, Афанасий, зачем так жёстко-то? Ну, выпороли тебя из-за меня, но зачем меня за это убивать! Это же неравнозначная месть, — начинаю я увещевать своего похитителя. — ну, выпори меня, если хочешь, но только отпусти живым!

— Размечтался, — смеётся невидимый мне Афанасий. — Ты меня на всю жизнь опозорил, надо мной теперь вся опричнина смеяться будет! Так что утопить тебя в озере — это ещё по-божески.

— Но…

— Заткните его, слишком много болтает, — приказывает Афанасий, кто-то из похитителей приподнимает надетый на мою голову мешок, и затыкает мне рот тряпкой.

Фу, какие противные ощущения! И зачем я вздумала увещевать Афанасия, лучше бы молча ехала! Но, как говорится, русский человек задним умом крепок, так что придётся терпеть во рту мерзкую тряпку. Всё равно мне недолго страдать осталось, ведь скоро меня утопят в озере. Хоть какой-то плюс в этом невесёлом событии.

Судя по спотыканиям моего коня, мы въезжаем в лес, и скоро подъедем к озеру, так что я начинаю вспоминать всё хорошее, что случилось со мной за двадцать один год жизни. Любовь Володи, дружба с весёлым братцем (и это не Никита), учёба в любимом универе, путешествия в прошлое… Яркая жизнь, полная интересных событий. Так что жалеть мне не о чем кроме того, что она так быстро закончится. Или… Всё же нет?

— Опричники! Гаси тварей! — раздаётся чей-то громкий крик, и, судя по всему, вокруг меня завязывается потасовка.

Я наклоняюсь ближе к гриве коня, надеясь, что меня не заденут ничем острым или тяжёлым, и с нетерпением жду окончания схватки. Хоть бы победили те, кто напал на сподвижников Афанасия! Тогда я останусь жива, а может даже обрету свободу.

— Ребята, за мной! — слышу я испуганный голос Афанасия, и, судя по всему, это не вдохновляющий призыв атаковать нападающих, а сигнал бегства.

Под удаляющийся топот копыт я