своей стороны, писал рапорты, но никаких действий не производил. Британское правительство направило в Америку семь тысяч человек под командованием генералов Хау, Клинтона и Бергойна. Генерал Уильям Хау приходился братом виконту Хау, который был убит, сражаясь на стороне американцев в Тикондероге, а также адмиралу лорду Ричарду Хау, большому другу Франклина. Генерал очень переживал, что едет как враг в Бостон, город, который был ему дорог и где чтили память его погибшего брата. Но времена не располагали к воспоминаниям. Для радикалов адмирал и генерал Хау стали «ненавистными братьями, чьи имена навеки останутся в анналах истории несмываемым позорным пятном». Что касается американских ополченцев, то после Лексингтона они стали лагерем вокруг Бостона, заблокировав в городе армию Гейджа. В июне генерал обнаружил, что американцы построили укрепления на двух высотах неподалеку от Кембриджа, на противоположном берегу реки Чарльз: Брид-Хилл и Банкер-Хилл. Круг сужался. Гейдж считал, что ему не составит никакого труда разорвать его. Против ополченцев, никогда не нюхавших пороха и к тому же испытывавших в нем недостаток, он выставил бывалых солдат. Ощетинившаяся штыками узкая красная полоска под командованием Хау храбро бросилась на штурм Банкер-Хилла. В результате получилась настоящая бойня. Американцы, спрятавшись за баррикадой, до последнего момента выдерживали обстрел, а затем сами начали стрелять в упор. За неимением пуль они использовали гайки, гвозди. В ходе трех атак англичане потеряли тысячу человек из трех с половиной тысяч, в том числе много офицеров. В конце концов им удалось обойти противника, и американцам пришлось покинуть Банкер-Хилл, но победа англичан была на самом деле разгромом. «У нас еще много земель, которые мы продадим им по той же цене», — сказал американский генерал Грин.

Патрик Генри: «Дайте мне свободу или смерть!», знаменитая речь в Виргинии 23 мая 1775 года. Литография. 1876

Битва за Банкер-Хилл. Литография по рисунку Генри Этвелла Томаса. 1875

Портрет генерала Уильяма Хау. Гравюра Ричарда Перселла. 1777

8. Когда новости с Банкер-Хилла достигли Филадельфийского конгресса, там как раз только что избрали главнокомандующего. Как всегда, это оказалось сложной задачей для коалиционной армии. Каждая крупная колония считала себя вправе командовать. Кандидатом на этот пост был Джон Хэнкок, великолепный коммерсант-виг, а заодно и полковник ополченцев. Однако его коллега из Массачусетса Джон Адамс слишком хорошо знал его, чтобы поддержать его кандидатуру. Адамс предпочел бы, чтобы избрали его самого: «Ах, если бы я был, по крайней мере, военным! Но я стану им… Я читаю труды по военному делу…» Вот только на то, чтобы стать солдатом, Адамсу потребовалось бы много времени, а пока он считал, что для сохранения союза плантаторов и купцов разумнее будет избрать какого-нибудь виргинца. К тому же уже имелся один человек, идеально подходивший на этот пост. Это был Джордж Вашингтон. Он обладал военным опытом, авторитетом, который дают состояние и происхождение, и представительной внешностью, внушавшей уважение. Вашингтон был не из тех, кто клянчит посты, но он приходил на заседания в форме полковника без особой на то причины, кроме разве что желания скромно напомнить о своих заслугах и показать, что он готов сражаться. В ходе дебатов он с серьезным видом слушал и ничего не говорил — мудрое поведение для генерала. Его благородное, величественное лицо внушало уважение и почти страх. Когда Джон Хэнкок услышал, как Адамс предлагает «джентльмена, прибывшего из Виргинии, джентльмена, за которого говорит его опыт…», в глазах его вспыхнула злоба. Едва заслышав свое имя, Вашингтон покинул зал заседаний и быстро прошел в библиотеку, что свидетельствовало одновременно и о его скромности, и о проворстве. Его выбрали единогласно. Произнесенная им благодарственная речь была безупречна, он сказал, что чувствует себя недостойным этого места, но свой долг выполнит; никакого содержания он не примет, кроме компенсации своих расходов.

9. Это был превосходный выбор. Энергичный, решительный, авторитетный Вашингтон, как никто другой, был создан для роли командующего. Он давно обуздал свой характер, добившись безупречного самообладания. «Я не помню обид», — говорил он. Правда, одну обиду, неизбывную, он все же затаил — на Англию. У него сохранились тяжелые воспоминания об участии в походе Брэддока, о том высокомерном презрении, с которым кадровые военные обращались с виргинцами, воспоминания, которые и привели его при первых столкновениях в лагерь противников англичан. Не будучи ни в коем случае радикалом, он считал, что виргинские джентльмены должны показать, что такое честь. Еще в 1774 году он говорил: «Я поставлю под ружье тысячу человек, я буду содержать их на свои средства и поведу освобождать Бостон». Управляя большим поместьем, он стал рачительным, методичным хозяином. Имелись у него и маленькие человеческие слабости, не будь которых его величие отвратило бы от него друзей. Он любил молодежь, карты, хорошее вино, красивых женщин. «Иногда он ведет себя совершенно бесстыдно, — писала одна из них, — но это то самое бесстыдство, Фанни, которое нам с Вами так нравится». Сами англичане не могли не восхищаться им. «В Европе нет короля, — писала одна лондонская газета, — который не выглядел бы рядом с ним лакеем». Главными качествами, необходимыми для вождя, которыми он обладал, были величие ума и сила характера; в нем не было злопамятства, мелочности, заурядной суетности. Неудачи не сгибали его, а успехи не пьянили. И наконец, он был достоин командовать другими, поскольку научился управлять самим собой.

Эдвард Сэвидж. Джордж Вашингтон в кругу семьи. 1796

10. Вашингтон за две недели проехал верхом от Филадельфии до Бостона. В дороге он узнал о битве при Банкер-Хилле и прежде всего спросил: «Ополченцы приняли бой?» — «Да». — «В таком случае свобода в этой стране спасена». Второго июля он был в Кембридже. Какую армию нашел он там? Около семнадцати тысяч человек под командованием неподготовленных офицеров. Натаниэл Грин прежде был кузнецом, Бенедикт Арнольд торговал сначала мелочным товаром, потом книгами, Джон Салливан — бывший адвокат, Израэль Патнэм и Горацио Гейтс участвовали когда-то в войне, но то была совсем маленькая война. Солдаты испытывали нужду в оружии, обмундировании, но не в энтузиазме. На шляпах у них красовался девиз: «Свобода или смерть», многие носили его и в сердце. Были и другие, стремившиеся вернуться домой, каждый день кто-то уезжал. Возраст солдат колебался от восемнадцати до шестидесяти лет. Иногда юноша и его прадедушка служили вместе. Вашингтон инстинктивно не любил ополченцев. «Они появляются неизвестно откуда, уходят неизвестно куда; уничтожают съестные припасы, опустошают склады, а потом в самый критический момент вас бросают». Его военный ум не терпел недисциплинированности. Плохо выбритые мужчины