— Верно. Но еще чему вы учили? Забыли? Беспощадности к врагам.

— Уж не Венцов ли твой враг или этот Профессор? А, Арсений Петрович?

— Лично — нет. Пьянство — враг. Распущенность, которую она ведет за ручку, — враг. Жизнь на дармовщину — враг. А из этого я вывел самого главного врага — погоню за ветром.

— Слушай, Арсений, мне не до философии. Понимаешь ты — корма, корма, корма спасать! И что ты мне о ветре, о погоне…

— А погоня за ветром — это борьба со следствием, но не с причинами. Вот чему вы меня научили — вы и отец. Бороться с причинами прежде всего. Сколько вокруг вашего совхоза, Василий Спиридонович, дармоедов кормится? Вы каждый год выпрашиваете штаты, а людей у вас за глаза. Если бы все работали, сокращать бы еще пришлось. А сколько сходит с трудовой дороги?

— Ну, какое это твое милицейское дело? — окончательно разгорячась, вскрикнул Бахтин. — Мы-то по молоку, по мясу, а у тебя…

— Вот-вот…

— Что вот-вот? Ты Венцова не оскорбляй. Выпусти его. Он — работник. Его споили, да он же и виноват.

— Экий он дите малое — споили! Дайте два часа — разберусь. Их надо наказать хотя бы за угон машины. Самое малое — товарищеский суд. И принудительное лечение.

— Да ты что, Арсений Петрович!

Капитан промолчал, задумался. Покачал головой, сказал:

— Вот до чего можно дойти. Вы крутитесь, крутитесь вокруг Венцова, а он и в ус не дует. Да и не знает, что о нем у вас голова болит. Пусть она первым делом болит у него. А получается, что он ни перед кем не виноват. И ответственности у него ни перед кем. Даже перед собой. Разбаловали вы народ. До общественного порядка вам и дела нет.

— А это уж ваша забота, ваша. У меня и без того…

Капитану надоело препирательство, и он не удержался, выговорил:

— Что такое «общественный порядок»? Прежде всего работа. Ну, что вам объяснять? Неловко мне от этого разговора…

— Значит, не выпустишь?

— Нет, Василий Спиридонович. Разберусь, тогда.

— Перед детьми, женой не срамил бы Венцова.

— Сам он себя срамит.

Прохорову пришлось выпустить задержанных — позвонил начальник районного отдела УВД. Значит, Бахтин уже побывал у него. «Твоя милиция может быть доброй хотя бы раз в году?» — спросил язвительно майор и повесил трубку.

После ночной обильной росы обовьюжела овсянка, и Бахтин, уезжая в Энергоград, видел, как метался по полю, гоняясь за копешками, трактор Ивана, собирая их в неровный золотистый вал. Поодаль от высокого и длинного омета, задрав в небо стогометатель, стоял «Беларусь», готовясь начать новый стог. И оттого, что трактор уже работал, злости на Венцова у директора не было.

Сегодня исполком райсовета обсудит и, если найдет возможным, утвердит генеральный план застройки центра совхоза «Талый Ключ». Еще неделю назад Вавилкин позвонил Бахтину и предупредил, что не райкому, а райсовету сподручнее это дело. «А на бюро райкома партии мы вас послушаем по другому вопросу», — пообещал секретарь. «Ну, это когда еще! — успокоил себя директор. — А сейчас — вперед!» Ему уже виделось свое село Талый Ключ, обновленное и красивое, как и большие деревни, которым еще жить да жить. Он не переставал верить, что придет на землю новый крестьянин, как ты его ни назови, и земля не останется сиротой. Люди сами, без понуканий, возьмутся за работу, а главное, станут отвечать за землю-матушку. А какая теперь будет у директора забота? Дать условия для их труда и для жизни. Значит, человек выходит на первый план, и не только как работник, но и сам по себе, как самоценная личность. Так? А проверка труда, его качества? Но это же возьмут на свои плечи бригадники! Значит, для тебя, Васек, наступят райские дни? Нет, дружище, не обольщайся! Тебе останется самое трудное — увидеть в каждом, кто есть кто. Обнаружить личность, ох-хо-хо! Да сгожусь ли я для этого, работник старых привычек и закваски?

Мысль затянулась, а за рулем это опасно отвлекает. Вишь, бежевый «москвичок» как подрезал… Что ты, такой-сякой, бок подставляешь? Боднул бы тебя в растерянности… Но обошлось, «москвичок» весело убежал.

Впереди, справа, показались красивые и легкие в своем построении опоры высоковольтной электролинии. Они поднимали над лесами свои раскинутые руки с гирляндами изоляторов. Казалось, женщины несли на коромыслах какие-то странные длинные ведра. И вдруг нечаянно, будто пулеметная очередь, ворвалось в мысли: «Вера! Вот она уходит куда-то вдаль, стройно, не покачиваясь, несет свои необыкновенные ведра, одинокая, как и те ее товарки, что идут впереди и позади. За что же ей такая судьба? Всем им, женам выпивох, за что же?» Но отвлеченная мысль тотчас споткнулась, и Бахтин повернул ее к конкретности и подумал, что не стоило, пожалуй, торопить Венцовых с покупкой дома. Пусть его сейчас подладят, а потом… В Талом Ключе он уже видел их новый дом на самом высоком месте, возле старой церкви, весь в солнечном свете. И как-то хорошо ему сделалось от этого…

Бахтин в добром настроении и вошел в зал заседаний с большим столом посередине, накрытым зеленым сукном, стульями вокруг него и по стенам. Члены исполкома, представители совхоза и подрядной организации строителей толпились в разных местах. Но вот вошла председатель исполкома Доронина, высокая строгая женщина лет пятидесяти, и все тотчас же облепили стол и стали рассаживаться. Заседание началось. Коротко и деловито выступили кому полагалось, подходило время голосовать, но тут Бахтин попросил слова:

— Один старый крестьянин мне такие условия поставил: «Построй, — говорит, — для меня рубленую избу да с русской печью, тогда и перееду в Талый Ключ, на центральную усадьбу. В земле-то, — говорит, — опосля наживусь, а вот средь дерев еще охота на этом свете пожить…» И крестьянин этот заслуженный, работник отменный, хоть и старик уже… Как его не уважить?

Шум поднялся основательный, но строгая Доронина решительно восстановила порядок.

— Тише, товарищи! Думаю, это шутка. Но если всерьез, Василий Спиридонович, то я хотела бы уточнить: не просматривается ли в вашем поведении некая странная линия?.. Вы цепляетесь за старые деревни. За строительство села на старом месте. А теперь вот старые избы… Значит, мы должны утвердить генплан или отклонить?

— Утвердить! — звонко выкрикнул Бахтин. — Ясное дело. Но отдельные законные пожелания можно было бы учитывать.

— Представьте на утверждение новые типы домов, если будет нужда.

— Согласен! — живо откликнулся Бахтин.

И снова собирались голосовать, но на этот раз вопрос был у представителя народного контроля, курчавого, с задорным носом, молодого человека.

— Василий Спиридонович, в ваших деревнях больше половины семей для совхоза,