Замирает душа Вириди, сердце стучит учащенно от просьбы и желания вновь ощутить в себе такую ласковую силу.

– Приму, – шепчет она в нетерпении, льнет к мужскому телу, чтобы получить его всего.

Вновь сплетаются тела, кружат в центре урагана любви и страсти, срываются обоюдные стоны удовольствия.

Опять летит искрящая, шипящая змея, ударяется с силою в землю, разлетается искрами пламени, освещая огнем черную голову ведьмака зависшего над ведьмочкой.

– Ирин, радость моя ненасытная до чего ж ты прекрасна…– Примешь?

– Приму, – в который раз срывается с ее припухлых, зацелованных допьяна, губ.

И бушует за окном стихия, крушит, ломает своей силой все – что попадается на ее пути.

Но не слышат гнев природы двое в маленькой ведьминой избе, в который раз сплетаются их тела в неистовом танце любовной страсти, в который раз срывается с мужских губ...

– Ирин…ведьмочка моя родная – примешь?

– Приму, – шепчут в счастливой улыбке губы самой одинокой и несчастливой на свете ведьмочки.

Разбушевавшаяся стихия постепенно стала затихать, уходила прочь, унося свой гнев дальше, чтобы показать свою мощь, ввергнуть в страх всех, кого встретит на своем пути.

Дневное светило пробилось своим лучом через серую завесу облаков несущихся по небу, коснулось крон вековых деревьев Ведьминого леса. Капельки дождя на голых ветвях заиграли от блеклого света холодом бриллиантов и осыпались хладными слезами на стылую голую землю.

Ведьмак прижал к себе ослабевшее от его ласк девичье тело, нежно коснулся губ. – Спи ведьмочка.

Вириди не возражала, уткнувшись лицом в его широкую, твердую, словно Зигинские мечи грудь, мирно засопела.

Потяжелели и веки Конара, много силы отдал он в эту ночь. Ночь была странной, да к тому же не просто жаркой, а огненной. И ему казалось, что он вновь на инициации у ведьмочек, вновь сгорает от желания отдать свою силу, просит ведьмочку принять ее, и она принимала, брала, словно пила сладкий нектар. Сколько бы он не вливал в нее силы, ей все было мало. Мало его поцелуев, его рук, его всего ей было мало. Она прижималась к нему так, словно хотела слиться воедино и никогда от себя не отпускать.

Ни разу за свою жизнь ведьмак не слышал о том, что ведьма, может второй раз пройти инициацию. Одни лишь Боги знают ответ на этот вопрос. Но ведьмак и без Богов отдал бы всю свою силу, лишь бы увидеть сияющее счастьем лицо и блеск черных глаз такой родной ведьмочки – его Ирин. Мужские сильные руки нежно сжали, в еще большем захвате, тоненькое хрупкое тело ведьмочки. Его широкие твердые губы коснулись макушки черных мягких волос девушки, пахнувших луговыми травами и свежестью дождя, впитавшего в себя свет и тепло дневного светила.

*****

Пробуждение было сытным, по-другому свое состояние Вириди не могла описать, тело наслаждалось, купалось в ласковой неге. Ее губы разошлись в улыбке о воспоминаниях ночи, пальчики шаловливо прошлись по гладкой широкой груди ведьмака.

Конар с трудом разомкнул веки, уголки его губ чуть приподнялись, перехватив своей рукой проказливые тонкие пальчики, поднес их к своим губам, прикоснулся с нежностью.

– Вириди...не шали, дай немного отдохнуть.

Брови ведьмочки сошлись вместе, она вырвала свою руку из крепкого захвата, приподнялась, села, чуть обернулась, посмотрела на дремавшего молодого мужчину, задумалась. – Ведьмак…

– Хм…

– Ведьмак, а как твое имя?

Его твердые губы разошлись в улыбке, тяжелые черные ресницы разомкнулись, глаза блестели в предвкушении.

– Конар – мое имя.

Опухшие от жарких поцелуев губы ведьмочки разомкнулись в удивлении, в округлившихся от шока глазах застыло изумление. Сразу вспомнилась инициация ведьмочек и Ирма дожидающегося какого-то ведьмака по имени Конар.

Вириди резко развернулась, одеяло, прикрывающее ее обнаженные груди, соскользнуло.

– ЧТО?!

Плечи ведьмака затряслись от сдерживающегося внутреннего смеха, но через мгновение его глаза жадно впились в большие притягательные округлости грудей ведьмочки. Крылья носа расширялись и резко сужались от его тяжелого дыхания. В мгновение он обхватил ведьмочку и подмял под себя, шепнул с хрипотцой в голосе. – Вириди, – смотря обжигающим взглядом желанья, продолжал шептать. – Какая ж ты обворожительная в своей красоте, в своей соблазнительной хрупкости. Накрыл своими губами до сих пор чуть приоткрытые в удивлении алые губы девушки. Сминая их, заставил забыть обо всем, заставил вновь извиваться от ласк его губ и рук.

Тонкие пальчики Вириди блуждали по широкой спине, вонзались в наслаждении в черный рисунок рун, выколотых на крепком, словно камень теле. Закружила страсть, ввергала тела в омут наслаждения, застучали сердца в одном ритме, тяжелое дыхание становилось одним на двоих. Твердые ласковые губы обрушивались жаркой лавиной любви на притягательные губы девушки.

Длинные пушистые реснички девушки вздрагивали от пережитых сладостных минут. Его губы накрыли губы ведьмочки, даря нежный поцелуй и с неохотой оторвались от приятного занятия.

– Ирин…ведьмочка маленькая, какая ты все-таки сладкая и ненасытная.

Вириди таяла от ласковых слов ведьмака и от пережитых моментов близости. По телу блуждали довольные огненные волны блаженства и силы. Ведьмак опять назвал ее именем другой девушки, спросить стыдно, но любопытство было сильнее. Вириди вновь поднялась, села, устремила взгляд в окно на верхушки елей, качающихся от ветра.

– Конар…

–Хм…

– Конар, а кто такая – Ирин?

Уголки губ ведьмака чуть приподнялись, в черных глазах притаилась грусть, подхватив, локон длинных черных вьющихся волос ведьмочки, стал перебирать его пальцами.

– Ирин – это твое новое имя…никому его не говори. Ты, что совсем не чувствуешь в себе силу? Попробуй, поиграй с ведьминым огнем.

Вириди некоторое время сидела с неверием в глазах, смотрела на ведьмака. Прислушалась к себе, вытянула чуть дрожащую руку, с замиранием смотрела на свою ладонь, на которой появился чуть зеленоватый огонь, вспыхнул, заиграл языками высокого пламени. Вириди прикрыла рукой трясущийся подбородок и крик, рвущийся из горла. Мокрую пелену глаз прорвали горючие слезы, они хлынули солеными потоками по щекам. Упав на грудь ведьмака, она разрыдалась.

Конар осторожно даря ласку и успокоение, гладил худенькую спину ведьмочки, содрогающуюся в рыданиях. Он отдал бы всю свою силу, если б можно было повернуть время вспять и защитить ее от заклятья смерти, не дать вступить ногам лорда в Ведьмин лес.

Всхлипы ведьмочки становились тише и вскоре совсем прекратились. Она подняла свое красное от слез лицо, тонкие пальцы вцепились в его руки, мокрые от слез ресницы вздрагивали, черные глаза смотрели с мольбой и надеждой.

– Конар…это ведь не может быть