Они еще немного посидели, Конар вновь тяжко вздохнул.

– Пора мне… Вириди.

Ведьмочка встала с колен, опустив голову, пересекла избу, открыв двери, села на крыльце. Прислонясь лицом к столбу навеса, с тоской в глазах наблюдала, как Конар седлает своего коня и не спеша ведет его со двора. Перекинув дорожный мешок за плечи, пригнувшись, он скрылся под могучими лапами елей.

Вириди старалась не плакать, хотя в носу изрядно щипало, мокрая пелена слез, заволокла грустные глаза, но, ни одна слезинка так и не скатилась по ее щеке.

*****

Смеркалось, Конар щурясь, вглядывался в голые стволы деревьев. Вертикальный зрачок его глаз, напряженно пытался найти выход из Ведьминого леса. Твердые широкие губы разошлись в веселой улыбке. – Ох, и ведьмочка…что Призрак, не отпускают нас, пошли назад, ночь скоро, не ночевать же нам под деревом.

Конь повернул голову, всхрапнул, черный глаз лукаво посматривал на хозяина.

– И нечего на меня так смотреть, дорогу назад надеюсь, найдешь.

Призрак фыркнул пренебрежительно, развернулся и поспешно стал переступать и обходить поваленные за ночь от буйства природы деревья.

Было уже темно, когда они вновь вышли к избе ведьмочки. Но силуэт сгорбившейся на крыльце Вириди был виден хорошо. Она продолжала сидеть все в той же позе, прислонившись головой к столбу, плечи поникли, ослабевшие руки лежали на коленях.

Конар завел Призрака в стойло, снял седло. – Воды и сена на ночь тебе хватит, отдыхай, – прошептал он, хлопнул коня по крупу и зашагал к крыльцу.

Подхватив Вириди на руки, зарылся лицом в ее волосы. – Что же ты творишь ведьмочка? Наслаждаясь цветочным запахом ее волос, поднялся по крыльцам, открыв дверь, вошел в избу, вскинул руку, свеча на столе мгновенно вспыхнула ярким пламенем.

Вириди поняв, что вновь находится в объятиях ведьмака, вцепилась худенькими пальчиками в кожаную куртку, уткнувшись в твердую, словно Зигинские мечи грудь, зарыдала навзрыд.

Конар сел на кровать, приподняв голову ведьмочки, стал бережно собирать губами дорожки слез на лице, все еще всхлипывающей девушки.

– Ведьмочка моя сладкая, ну чего ж ты так плачешь? Проказница, все пути дорожки в лесу перепутала, чтобы мы не ушли.

Вириди перестала плакать, брови мгновенно приподнялись, мокрые длинные, пушистые ресницы замерли, ярко-алые припухлые губы чуть приоткрылись.

– Чего ты так удивляешься, шалунья лесная. Ты путы своей ведьминской силы за нами пустила и не отпускала, понял уже, когда темнеть начало. Озорница – ты моя черноглазая.

Конар жадно впился в четко очерченные манящие познать их сладость губы ведьмочки. И познавал их всю ночь, пил и не мог напиться. Сгорал в огненной страсти и вновь разжигал сладостный костер их тел движениями своего тела, чтобы в который раз за ночь тонуть в обоюдном стоне наслаждения.

– Утро уже, мне пора…

Вириди приподняла свою голову до этого мирно лежащую на груди ведьмака. Она очертила своим пальчиком широкие губы Конара, в глазах вспыхнул огонь, от воспоминания, как они ласково блуждали по ее обнаженному телу.

Конар перехватил ее пальчики, поднес к губам.

– Вириди не смотри на меня так, помимо того, что я ведьмак, я ведь еще и мужчина, у которого одна обворожительная ведьмочка вытянула всю мужскую силу.

Вириди уткнулась смущенно в его грудь, вдыхала запах тела ведьмака пропитанного потом и их страстью. Она наслаждалась последними минутами близости, чтобы одинокими вечерами вспоминать молодого мужчину, подарившего ей свою силу.

– Ступай ведьмак, я не буду больше тебя держать. Пусть дорога твоя будет легкой.

Вздохнув, Вириди привстала, облокотившись спиной о бревна стены, наблюдала, как ведьмак одевается.

Надев куртку, Конар подхватил на руки Вириди, с нежностью оставил на губах последний поцелуй, положив на кровать девушку, накрыл ее одеялом.

– Спи моя красавица…

Хотелось сказать еще много ласковых слов, но больше всего жаждалось: пройтись руками по обнаженным хрупким плечам, зацепить верхушки возбужденных сосков, скользнуть к черному треугольнику волос между стройных ног, видеть, как извивается белоснежное тело от его ласк, ловить губами стоны наслаждения.

Конар резко выпрямился. «Опять в омут затянула черноволосая чаровница». Вздохнув, улыбаясь, посмотрел на уже спящую сладким сном ведьмочку, пересек комнату и вышел из избы.

Дав Призраку ведро чистой воды перед дорогой, подождал, пока он напьется, подхватил под уздцы и пошел с ведьминого двора.

Утро было прохладным, тишина леса давила своим безмолвием. Конар не сразу понял, что Призрак идет по узенькой тропинке, которая привела их к небольшой поляне. Низкорослые кусты риски сплошь покрывал красный ковер спелых ягод, только вот сорвать их и съесть совсем не хотелось. Мертвым было все вокруг. Конь всхрапнул, попятился, Конар успокаивающе похлопал его по холке, спрыгнул на землю. Узкий зрачок глаз ведьмака, с вниманием рассматривал прозрачный защитный купол стазиса, зависшего в середине поляны, закрывающий маленький холмик черной земли.

– Вот значит, где ты похоронила свою кровиночку, – прошептал он, боясь нарушить покой мертвой девочки. Ведьмак, осторожно подошел к могилке, припав на колено, положил свою руку на землю, закрыл глаза, его губы зашептали в просьбе.

– Мать-земля, ты ведаешь все свои тропки-дорожки. Знаешь, кто творит добро и зло. Чувствуешь, кто по тебе ходит, а кто без дыханья лежит. Познаешь любовь и боль, которую тебе отдают. Откликнись, дай увидеть ту, что загубила маленькую детскую жизнь. Разреши моему мечу быть твоими руками и свершить возмездие.

Зубы Конара мгновенно сжались от боли нитей с памятью земли пронзивших его руку. Все мгновения когда-то пережитой горечи Вириди, сейчас испытывал на себе. Сердце и душу разрывали раскаленные мечи, тело пронзали тонкие иглы заклятья смерти. Терпел ведьмак, сжимая сильней свои посиневшие искусанные до крови губы.

Чернота полностью заволокла его зрачок глаз, перед лицом проявилась незнакомая ведьма. Его брови сошлись вместе, губы напряглись, став еще тверже, ведьмак запоминал каждую черточку убийцы.

– Я иду к тебе ведьма.

Вместе с его словами изо рта вырвалось белое облако. Конар подхватил его и ударил о землю. – Веди! Да свершится воля Матери-земли!

Ведьма, жившая в красивом новом доме, дико завизжала, когда услышала леденящий душу шепот: «Я иду к тебе ведьма». Заметалась, по комнатам в страхе, но, не выдержав сковавшего все тело ужаса – упала на пол, дико завыв от безысходности.

Ведьмак встал на тропу охоты, а это значит, что он ее обязательно найдет и исполнит, свое обещание. Разрывалось сердце еще молодой ведьмы от трепета и понимания, за какое свое зло придется расплатиться