— Я подкладываю?! — прикрывает рот рукой мама. — Так, стой, что за спектакль? Ты пьяна? Как не женаты? А штампы в паспорте?

— Да нет никаких штампов. Как и свидетельства о браке. Мы всё выдумали. Услышь меня!

— А у Богдана есть штамп. Вы же мне его показывали, — переводит взгляд на Богдана.

— Что ты ей показывал? — поворачиваюсь к Богдану, распахивая глаза.

— Да он еще и женат. Интересное кино. Я ее подкладываю, а она ложится в кровать к малознакомому женатому мужику, — зло выдаёт мама.

Богдан молча сжимает челюсть. И его взгляд говорит, что мама опять права. Всегда права. И я действительно полная идиотка. Молча поднимаюсь из-за стола и ухожу в ванную. Зуб разнылся еще больше. Невыносимо. Мне срочно нужно обезболивающее. И мозги, остатки которых я растеряла с Богданом.

Глава 24

Марина

— Марин, — вторгается ко мне в ванну Богдан, как раз тогда, когда я переворачиваю аптечку в поисках обезболивающего. — Что случилось? Тебе плохо? — спрашивает он, подходя ближе и прикрывая за собой дверь.

— Богдан Борисович, вас стучать не учили? — продолжаю перебирать гору таблеток.

Ну хоть что-то у меня должно быть?

Зубная боль нарастает, как и мое разочарование.

Нет, никто не виноват. Мне никто ничего не обещал. Мне никто не лгал, никто не клялся. Дело вообще во мне. Я очаровалась. Да что там, если быть честной – влюбилась. И очень неприятно осознавать, что влюбилась я в женатого мужчину.

Да откуда вообще взялся у него этот штамп? Получается, Богдан лгал о разводе? Я настолько очаровалась, что верила ему безоговорочно.

Наконец нахожу нужные таблетки.

— Марина, что случилось? — настойчиво спрашивает Богдан. — У тебя что-то болит?

Смотрите, какой обеспокоенный.

Пусть идет переживает за свою супругу. Настоящую.

Молча выпиваю таблетку, запивая ее водой.

Он пытается обнять меня за плечи, но я вырываюсь, отходя на расстояние. Богдан делает шаг ко мне, но я выставляю руки вперёд. И это уже не наша забавная игра в догонялки. Он прекрасно это понимает, поэтому останавливается.

— Я понимаю, у тебя есть вопросы. Пойдём домой, поговорим, — спокойно предлагает он.

— У меня болит зуб. И мне совсем не до разговоров. Спасибо тебе. Вот искренне, спасибо за помощь. Но, как видишь, всё, спектакль окончен. Я останусь дома. Вещи заберу завтра, — выпаливаю ему, прикладываю ладонь к щеке со стороны больного зуба и прикрываю глаза. Острой боли не чувствую.

Но нет ничего хуже монотонно ноющего зуба.

— Марин, прекрати вести себя как ребёнок. Пойдём, всё обсудим.

— Нет. Не хочу. Всё, — мотаю головой и снова прикрываю глаза, морщась от боли.

— Собирайся, поехали! — командным тоном выдает Богдан и пытается взять меня за руку. Резко отвожу руку за спину.

— Куда?

— К стоматологу.

— Какой стоматолог в девять вечера?

— Я найду. Поехали.

— Нет. Таблетка сейчас подействует, — мотаю головой.

— Марина, прекрати. Тебе нужен стоматолог.

— Да что это вы тут раскомандовались, Богдан Борисович? Всё. Кино закончилось. Аплодисменты. Моего мужа играть больше не нужно. Больная я очень вредная и раздражительная. Прям сука. И если не хотите скандала, покиньте мою квартиру! — повышая голос, указываю ему на дверь.

— Марин. Я же силой уведу тебя. Наша история не закончится, пока мы не поговорим.

— Богдан… — устало выдыхаю я. — Не надо. Оставь меня сейчас. Пожалуйста, — прикрываю глаза.

Понимаю, что действительно веду себя как ребенок. Ну что поделаешь. Я инфантильная дурочка.

— Ты женат, и я не могу… — сдавленно произношу, сглатывая непрошеные слезы.

Чего это я тут реветь собралась?

Нет! Зажмуриваюсь.

— А может, ты сначала меня выслушаешь, а потом будешь рубить головы? — зло ухмыляется.

— Нет, — отворачиваюсь. — Уходи!

Богдан еще какое-то время прожигает мне спину взглядом. А потом шаги, звуки открывающейся и закрывающейся двери. Слышу, как он говорит с моей матерью, но слов не разбираю. Зуб по-прежнему ноет, но хуже больного зуба – ноющее ощущение в груди.

Ну я же спрашивала у него, почему он развелся с женой?

У Бережного был шанс сказать правду. Но он промолчал.

Всегда осуждала женщин, которые спят с женатыми мужчинами. Постоянно очень нелестно высказывалась о таких дамах и говорила, что нет им оправдания. А теперь я на месте этих женщин. Судьба та еще сучка. Нельзя никого осуждать, не побывав в его шкуре.

От ноющей боли мысли путаются. Умываюсь холодной водой, выпиваю еще одну таблетку и выхожу из ванной.

Прохожу в гостиной мимо матери, которая убирает со стола.

— Вот, я же говорила тебе, — начинает она свою песню недовольным тоном. — И в кого ты у меня такая… — качает головой.

— Да, ты была абсолютно права. Всё. Закрыли тему. Все умные. Я дура. Смирись. У тебя дочь недалекая! — нервно выдаю я.

— Нет. Ну я не понимаю. Как ты хотела меня обмануть? — возмущается мать, продолжая собирать грязные тарелки в стопку.

— Я не хочу больше об этом говорить! — почти кричу, отчего боль становится сильнее. Разворачиваюсь и ухожу в свою спальню, запирая дверь.

Кутаюсь в плед, ложусь в кровать и закрываю глаза, пытаясь расслабиться и не думать ни о чем.

Через полчаса монотонная зубная боль становится все тише и тише. Засыпаю.

***

— И как Лаура Эдуардовна отреагировала? — интересуется Слава, распахивая глаза.

Зубная боль, слава богу, не вернулась. Но странное ощущение остаётся. Может, это уже не от зуба. Я жутко боюсь стоматологов. И наивно надеюсь, что меня пронесёт.

— Как-как, — скептически поджимаю губы. — «Я тебе говорила. Я была права. Марина, ты дура» и бла-бла. Но утром, как ни странно, и слова не сказала. Даже сырников мне приготовила. Довольная тем, что Богдан не мой супруг. Вот ты мне скажи. Мне кажется или моя мать удовлетворена, только когда я одна? — выгибаю брови, отпивая кофе.

— Похоже на то, — вздыхает Слава, подпирая рукой подбородок. — А Богдан что?

— Ничего, хотел поговорить, но я не стала слушать.

— А почему?

— Да ты слышала, что я сказала? Женат он! Я