— Вы так часто говорите об Альберте, что я начинаю путаться, Лаура Эдуардовна. Так вот, при всем уважении, нам с Мариной совсем неинтересно слушать о людях, с которыми мы не знакомы. Давайте сменим тему, — улыбается, подливая маме вина. Та хоть и морщится с видом «я не пью», но уже опустошает второй бокал. Вино-то хорошее, дорогое.

— Вот вы мне еще не указывали, о чем говорить, — отмахивается мама.

— Мам, Богдан прав. Хватит говорить о людях, которые не имеют к нам отношения, — ставлю точку в их споре, на что Богдан сжимает мою коленку.

— Ладно. Давайте поговорим о вас.

Даже не знаю, что хуже. Разговоры о нас снова могут закончиться ее допросами и подозрениями.

— Лазанья пересоленая, Марина, — мама отодвигает от себя тарелку. Нет, я, конечно, могу пересолить. Запросто. Но она объективно не права.

— Мне нравится. Спасибо, Мариночка, — обращается ко мне Богдан. Улыбаюсь, но потом смиряю его взглядом. Он ведь специально перечит маме.

— Богдан, расскажите о себе. О своём бизнесе, — интересуется мама.

Ну кто бы сомневался, что ее заинтересует состоятельность моего «мужа».

— Что именно вас интересует?

— Ну, знаете ли, автосалон – недешёвое удовольствие. Просто так на ровном месте не возникает. Вот мне интересно, вы действительно заработали всё своим трудом? Или вам повезло? Может, наследство? Всегда интересны истории успешных людей.

Богдан иронично усмехается.

— Мои вопросы могут показаться циничными или меркантильными. Даже не буду надевать белое пальто и отрицать. Я привыкла говорить прямо. Чего и от вас жду. Да, меня интересует благополучие моей дочери. Как ни крути, это главное. Судьба нас развела на тысячи километров, и, естественно, я переживаю за будущее Марины.

— Ну да, до Богдана я же на паперти сидела, — иронизирую.

— Твои шутки неуместны, — строго осаживает меня мать.

— Да когда они были уместны? — закатываю я глаза. Возле меня садится Томи и смотрит на меня умоляющим взглядом, выпрашивая еду. Мама кормит его специальным сбалансированным кормом для полных собак. А этот шарик следит щенячьими глазами, как я ем сыр. Потихоньку скармливаю ему кусочек.

— Так как вам достался бизнес? Кредиты?

— Ну что вы, какие кредиты, — отвечает Богдан. — И наследство мне не свалилось, к сожалению, — усмехается. — Рейдерство, — выдаёт он, а я давлюсь вином.

Он серьёзно?

Нет, даже если и так, нельзя же об этом говорить напрямую. Особенно моей матери-паникерше.

— Что? — округляет она глаза. — Рейдерство? — кривит губами.

— Да, Лаура Эдуардовна. Незаконный захват бизнеса без согласия его собственника, — вполне серьёзно произносит он. — Криминал, шантаж, подделка документов, взятки, ОПГ. Я бандит.

Теперь распахиваю глаза я. А мама так вообще теряет дар речи, смотря на меня с ужасом.

— Спокойно! Я пошутил, — выставляет руки Богдан. — Никакого криминала. У меня есть партнер. Мы вместе поднимались. Где-то в начале помог мой отец и его связи. Потом я обзавёлся своими связями. Не переживайте, ваша дочь не будет нуждаться.

Мы с мамой вместе выдыхаем.

— Ну и шуточки у вас, Богдан, — мама делает несколько глотков вина. — Это не смешно.

— Простите, плохое чувство юмора, — улыбается своей харизматичной улыбкой. А я шлепаю его ладонью по коленке.

Бандит… Но смешно, да.

— Ну знаете, как говорится, в каждой шутке есть только доля шутки… — крутит в воздухе пальцами мама.

— Клянусь, я чист перед законом. У меня были влиятельные покровители. Полезные связи зачастую дают гораздо больше. Сменим тему.

— Хорошо, — качает головой мама. — А долго вы будете жить на две квартиры? Не обижайтесь, но ваш брак похож на гостевой, — выдаёт мама.

— С чего ты взяла, что мы живем на две квартиры?

— С того, что все твои вещи здесь, за исключением мелочей. Не надо отрицать очевидное.

— Мы женаты мало времени, и у меня слишком много вещей, боюсь, не поместятся у Богдана, — усмехаюсь я. Беру вилку с салатом, на зуб попадает что-то твердое, похоже на перец, плохо перемолотый в мельнице. Зуб начинает ныть. Морщусь.

— Вот видите, Богдан. Марине самой это не нравится.

— Я этого не говорила.

— Не говорила, но на твоем лице все написано.

— На моем лице написано, что я устала.

— От меня? — возмущается мама.

— От твоих претензий. Какая разница, как мы живем?!

Всё, мое терпение заканчивается. Я готовила этот ужин для приятного общения. Полагала, что мама остыла, поверила в наш брак, пристроила Альберта и успокоилась. Но нет.

Как я вообще могла в это поверить?

Мне вдруг резко надоел этот спектакль. Что я, девочка, что ли? Мне, в конце концов, уже двадцать семь лет. Хватит лгать и изворачиваться. Хочет правду? Будет ей правда.

Мой ноющий зуб, как последняя капля.

— Марин, — успокаивающе поглаживает меня по спине Богдан.

— Да всё нормально, — грустно улыбаюсь я ему. Ну что он, пацан тут перед ней оправдываться. Взрослые же все люди.

Беру бокал с вином, допиваю его залпом под ошарашенным взглядом мамы. Надеюсь, алкоголь добавит мне решительности и немного притупит зубную боль.

— Марина, нельзя пить, как портовый грузчик, ты же женщина, — возмущается мама.

— Может, я в душе портовый грузчик? — усмехаюсь. — Мне уже достаточно лет, чтобы жить как хочу.

— Ах вот как ты заговорила. Это я тебе, что ли, жизнь порчу? Может, мне тогда уехать?

Моя мать имеет уникальную способность все переворачивать и сделать так, чтобы вокруг все ощущали себя виновными.

— Ты можешь делать всё, что хочешь!

Всё, меня несет. И теперь не остановить. Богдан молча берет мою руку, сплетает наши пальцы. И его поддержка дает мне уверенности.

— Но сначала ты выслушаешь меня. Так вот, ты права. Да, как всегда, права, мама, — усмехаюсь я. — Мы с Богданом не женаты. Мы знаем друг друга меньше месяца!

Мама триумфально улыбается. Ну ещё бы. А Богдан, наоборот, сжимает мою ладонь сильнее. Ну хоть кто-то в меня верит.

— Я уговорила его сыграть этот спектакль для тебя! А знаешь почему? — несёт меня.

— Ну и почему же? Может, потому что ты продолжаешь вести себя как ребёнок? И я не зря переживаю?

— Вот поэтому,