И я снова ему верю. Его забота разливается теплом. Никто так не говорил со мной и не переживал за меня.

Всё-таки Богдан обаятельная сволочь. Обезоруживает.

— Ладно, поехали, — поднимаюсь с места, подхватывая сумку.

Богдан подаёт мне руку, но я демонстративно ее не принимаю. Зуб зубом, но отношения мы еще не выяснили.

Богдан помогает мне сесть на переднее пассажирское сиденье, и, пока он обходит машину, я оглядываюсь на кафе и замечаю, как Слава, лиса такая, усмехается, беседуя с Русланом. А говорила, ничего особенного. Коза.

— Далеко клиника? — интересуюсь я, пытаясь отвлечься от боли.

— Нет, пару кварталов отсюда.

— Сколько примерно стоит прием и лечение? — спрашиваю я, проверяя мобильный банк.

— Тебя, как женщину, не должна волновать стоимость.

— Вот будет смешно, если денег мне не хватит. Там есть черный вход, чтобы я смогла сбежать? — шучу.

— Прекрати считать мои деньги. Будь до конца девочкой. Ты создаешь проблемы, я их решаю, — уверенно, даже грозно говорит он.

— О, Богдан Борисович, тогда я вас поздравляю. Я мастер создавать проблемы.

— Не сомневаюсь, Марина.

Зуб начинает ныть сильнее, и я прикрываю глаза.

— Можете расположиться на диванах. Карен Тигранович примет вас через пять минут, — сообщает нам милая девушка в белом халате. — Чай, кофе, Богдан Борисович? — предлагает она Бережнову, мило улыбаясь. Чересчур мило. И смотрите-ка, знает имя-отчество Бережнова.

Частый гость здесь? Проблемы с зубами?

Но все равно стреляю в эту милашку гневным взглядом. Нечего тут мне улыбаться. Терпеть не могу довольных людей, когда мне плохо.

— Кофе, Анечка, если можно.

Анечка?!

Теперь стреляю убийственным взглядом в Бережнова. Девушка кивает и уходит за стойку.

— Оу, легче, детка. Просто вежливость, как с её стороны, так и с моей. Не ревнуй.

— Да какая ревность, — отмахиваюсь я. — Вы женаты.

— Марин, я объясню.

— Не сейчас, — выставляю руки вперед. — Во-первых, я сейчас злая из-за боли. Во-вторых, вдруг мне не понравятся ваши объяснения и я начну бить посуду. А мы не дома. Оно вам надо?

— Ладно, молчу, — усмехается Богдан.

По ту сторону закрытой двери раздаётся страшный жужжащий звук. Втягиваю воздух, сглатывая.

— Иди сюда, моя трусиха, — притягивает меня к себе Богдан.

Прячу лицо на его груди. Дышу глубже. Ну боюсь я. Вот пойти ночью в магазин или зайти в подъезд с незнакомцем не боюсь. А стоматолога боюсь.

— Если будешь умницей, куплю тебе вкусняшек.

— Ну ты еще зоопарк мне пообещай, — продолжаю нервно шутить.

— Почему нет? Сто лет не был в зоопарке. Последний раз, наверное, в детстве.

— Добрый день, — из кабинета выходит мужчина лет шестидесяти, в белом халате. Высокий, внушительный и очень бородатый. О-о-о, теперь я боюсь еще больше. — Богдан, — здоровается с Бережновым. — Кого будем лечить? — обращает на меня внимание.

Пытаюсь улыбнуться, но выходит плохо. Морщусь.

— Всё понятно. Проходите в мое царство, будем бороться с вашими зубами, — кивает мне на свой кабинет.

Отпускаю Богдана. Иду. Я боюсь, но еще один день боли не переживу. Карен Тигранович перекидывается парой фраз с Бережновым и входит ко мне, закрывая дверь.

— Как вас зовут, прекрасная девушка?

— Марина.

— Давайте на трон, Марина, — указывает мне в стоматологическое кресло. — Не бойтесь.

На трон так на трон. Хочется перекреститься от страха, но сдерживаюсь. Необязательно всем знать, что я неадекватная.

***

Они меня обманули!

Было больно. Карен Тигранович сказал, что это нормально и нужна была чувствительность нерва. Было очень чувствительно. Ну не умерла, конечно. Но слезы полились.

Уже всё хорошо, но я до сих пор шмыгаю носом, пока Богдан везёт меня домой. Молчу. Язык и полщеки онемели. Я шепелявлю похуже того Сасы.

Богдан молча паркуется возле торгового центра и также молча выходит, оставляя меня в машине. Смотрю ему вслед. Молчу я еще и потому, что зубная боль прошла, и моя обида вернулась.

Богдан возвращается с букетом цветов. Большим букетом разноцветных гербер, перевязанных кружевной лентой. Закусываю губы, когда он открывает дверь с моей стороны и опускает букет на мои колени.

Молча киваю. А он наклоняется и целует меня в нос.

— Не грусти, детка, — тоже мягко улыбается и уходит за руль.

Ну вот как на этого гада обижаться? Это нечестный прием.

Цветы красивые. Всю дорогу зарываюсь в них носом, пряча улыбку. Ну не могу же просто так растаять и принять факт его брака.

Закрываю глаза, настраиваясь. Вспоминаю все отрицательные стороны Богдана.

Вот же гад. У него их практически нет.

Можно было добавить весомый аргумент – он лжет. Но нет же. Он, по факту, и не лгал. Недоговаривал, да.

Да не бывает людей без недостатков. У меня их, например, куча. И у него есть. Ставлю себе галочку – срочно найти в этом мужике недостатки. Иначе у меня разовьются комплексы.

Молча выходим из машины, молча поднимаемся в лифте. В руках у Богдана бумажный пакет из кондитерской. Вот сволочь, мне же есть ближайшее время нельзя.

Молча выходим из лифта, и я, гордо обнимая букет цветов, направляюсь к своей двери.

Да помню я про разговор. Но делаю вид, что мне неинтересно.

Ну повыделываться-то надо для приличия. Чтобы Бережнову не казалось, что всё так просто.

Периодически каждому мужчине надо выносить мозг, чтобы не расслаблялся. А у меня для этого есть очень весомый повод. Штамп в его паспорте.

— Ты дверь перепутала.

— Не перепутала, — роюсь в сумочке в поиске ключей.

— Марина! Не беси меня! — открывает свою дверь, пригласительно распахивая. Дёргаю ручкой своей двери, и она открывается. Только не мной, а мамой.

Под дверью она, что ли, подслушивала?

Отступаю. Мама выглядывает, окидывая Богдана строгим взглядом.

— Богдан, отстаньте от моей дочери по-хорошему! Займитесь супругой. Спасите свой брак, если там, конечно, есть что спасать! — наказывает она ему.

О, боже! Нафиг я выделываюсь тут. Дождалась. Могла же просто зайти к Богдану и избежать этого позора.

— Я как раз занимаюсь своими отношениями с женщиной, которая мне нужна. И лучше не вставайте на моем пути.

И Богдан не иронизирует, как всегда. Иногда у него такой тяжёлый, пронзительный взгляд, с которым вообще не нужно спорить.