Рис. 79. Ведьмы, увлечённые различными хозяйственными делами. Метла, веретено, грабли, щипцы, кочерга – устойчивые атрибуты домашней работы, ассоциировавшиеся с женским негативным ведьмовским миром. Женский труд и женский мир представляются чем-то чуждым, иным, негативным, оборотническим и, в итоге, ведьмовским. Рисунок долго приписывался Босху, затем Брейгелю, поддельную подпись которого видим справа. Так и не ясно, кто автор этих штудий, опирающихся на иеронимову эстетику. Неизвестный художник, между 1475–1525 гг., Louvre Museum, Paris.

Босх и куртуазные капризы

Не только душеспасительная, но и светская литература была значимой компонентой культурного кода эпохи. В светских и придворных кругах читали поэзию под аккомпанемент музыки, прозаические романы, а также куртуазные вирши в сопровождении изящных иллюстраций. Секулярные, аллегорические и развлекательные литературные произведения, обработки басен и преданий становились неотъемлемой частью досуга определённых кругов, доступных и для Иеронима Босха. Многие исследователи проводят параллели и опознают, к примеру, в центральной панели «Сада земных наслаждений» средневековый светский бестселлер «Роман о Розе». Популярнейший «Роман» (фр. Roman de la Rose) находился в библиотеке Нассау II. Первая часть аллегорического романа написана примерно в 1235 году Гильомом де Лоррисом (Guillaume de Lorris, французский трувер середины XIII в., жил при Людовике Святом). В романе воспевается герой-Любовник (фр. L’Amant), влюбившийся в прекрасную Розу, отражение которой он увидел в «зеркале Нарцисса». Весь дальнейший сюжет строится на поиске Розы (аллегория возлюбленной), но заполучить её мешают разные препятствия.

Роман начинается с грёз Любовника в дивном саду, густо населённом разнообразными персонажами, средь которых персонификации всевозможных проявлений любви. Прогуливаясь по чудесным аркадиям и рощам, Любовник набрёл на замкнутое пространство, откуда доносилось чарующее пение птиц. Наконец он попал в вожделенную закрытую зону и обнаружил там множество необычайных птиц и растений, бурно цветущих у источника – у фонтана Нарцисса. Стрелы Амура освобождают главного героя, поэта и мечтателя, от ответственности за свои поступки, в связи с чем он тут же влюбляется в Розу. Аллегорический персонаж по имени Прекрасный Приём доз-воляет поэту приблизиться к Розе и поцеловать её, но в итоге Любовник пленён в башне. На этом (прямо посреди монолога) и обрывается первая часть романа.

Средневековый бестселлер вписывается в характерную для XII–XIII вв. традицию теоретических дискуссий о любви, наиболее известным образцом которых является «Трактат о любви» Андрея Капеллана (Andreas Capellanus, «De amore»). Спустя примерно 45 лет Жан де Мен создал вторую часть «Романа о Розе», вызвав множество споров и противоречивых чувств у средневековой аудитории. С одной стороны, де Мен развлекал читателя из высшего общества, с другой – в этом романе усматривались неподобающие образы и мысли. Интеллектуалка и протофеминистка Катерина Пизанская предлагала его сжечь за женоненавистнические, с её точки зрения, выпады. Многие клирики XV века осуждали роман за порнографию. Вторая часть романа так же куртуазна и изысканна, как первая, но в конце её происходит битва – и цветок сломан. Эта часть более цинично-сатирическая: любовь перестаёт быть мистическим опытом, но приобретает черты искушения и опасности. В центре внимания оказывается Природа и место человека в ней, соотношение Природы и Бога, вместо Амура на первый план выдвигается Венера, воплощающая космическую силу и чувственность.

Образ сада нередко фигурирует у Босха (преимущественно в сценах, иллюстрирующих прелюбодеяние и грех похоти) и безусловно отсылает к придворной куртуазной культуре, играм на природе. Например, в придворных садах и парках была известна специфическая игра с сексуальным подтекстом «горячая рука» (фр. Main Chaude – горячая рука). Это фривольная забава, в процессе которой один из участников с завязанными глазами дотрагивался до других, дабы определить, кто перед ним. Завязанные глаза как бы снимали ответственность с рук, которые могли случайно коснуться интимных уголков тела. Также поэтические беседы (лат. conversatio – в значении обхождение, общение) в садах, делали легитимным флирт, диалог между мужчиной и женщиной, построенный на аллегориях и «эзоповом языке» намёков и полутонов. Посередине центральной панели «Сада земных наслаждений» Босх изображает хоровод вокруг озера – аналогичный танец-кадриль (carole) был представлен и на иллюстрациях к «Роману о Розе». В специфическом танце мориско всадники держат в руках птиц, рыб и фрукты, что травестирует или пародирует различные атрибуты социального статуса – персональные стяги, фамильные гербы, которые демонстрировали рыцари во время парадов (глава 4, рис. 22 а, б, д).

Двор герцога Нассау славился утончённостью, празднествами и садами. В знаменитом увеселительном парке Эден (фр. Hesdin) устраивались прогулки, парады, были воздвигнуты горки, качели, автоматизированные, причудливые фонтаны развлекали гостей, поэтому придворный зритель мог без труда считать аллегорию светской распущенности на центральной панели «Сада земных наслаждений» (глава 4, рис. 15).

Нидерландская литература XV–XVI вв. предполагала обилие сексуальных метафор, эротических тропов. Например, «Зеркало любви», (De Spiegel der Minnen) пьеса, написанная для брюссельского редерейкера Колиня ван Рейса в 1500 году, имеет отрывок, в котором высмеивались девушки и молодые женщины, потерявшие девственность и желавшие сохранить блудный грех в тайне, выдавая себя за дев при замужестве. Разгульных обманщиц автор нарёк «разбитыми маленькими кувшинчиками» (нид. ghebroken pottekens) – это самое иносказание перекликается с многочисленными разбитыми кувшинами на картинах Босха. Кроме того, текст содержит пассаж: «девы продолжают пить пиво лысого (нид. calewaerts biere), покамест не забеременев», – где «лысый» (нид. «calewaert») – это эвфемизм обнажённой головки полового члена, а «пиво лысого» – явная метафора спермы. Подобные, достаточно прозрачные в наши дни, обороты, часто эксплуатируемые в жаргоне или массовой культуре, на триптихах Босха создают загадочные образы, такие как на центральной панели «Сада земных наслаждений», изобилующей визуальными реминисценциями, аллюзиями и отсылками к эротическим идиомам, пословицам и поговоркам из известных литературных текстов и нидерландского фольклора. Очевидно, эти сексуальные каламбуры носили актуальный и узнаваемый характер по всей Европе, поэтому их можно найти и во многих других позднесредневековых регионах и языках. Например, поэт Жан Молине (Jean Molinet), писавший для бургундского двора, отличался любовью к непристойности и был склонен к созданию скрытых эротических смыслов в своей поэзии.

Рис 80. Аллегория надежды – dame Oyseuse – помогает Любовнику войти в сад услад, где вокруг высокотехнологического фонтана поют, музицируют, танцуют. «Роман о розе». Брюгге, конец XV в. London. British Library. Harley MS. 4425 fol. 12v.

Рис 81. Образ сада и фонтана как аллегория похоти, прелюбодеяния и тщеславия в погоне за вечной молодостью