Шрифт:
Закладка:
Для супругов ложные показания Яковлевой обернулись семейной трагедией. Сам Каменский был арестован в ноябре 1937 года, осуждён 9 февраля 1938 года к высшей мере наказания и на другой день расстрелян. Свою вину он не признал и никого не оговорил. Его супруга В.В. Полякова также была арестована в ноябре 1937 года на основании показаний Яковлевой. Осуждена она была в один и тот же день вместе с виновницей всех своих несчастий Яковлевой – 14 мая 1938 года. За выдуманное участие в не существовавшей террористической организации Валентина Васильевна была приговорена к 10 годам отбывания наказания в исправительно-трудовом лагере – в Севвостлаге.
Арестантская судьба свела Яковлеву с Поляковой на этапе в одном вагоне к месту отбытия наказания. Позже в своём письме Генеральному прокурору СССР Полякова писала: «Обвинение было основано на показаниях Яковлевой. <…> Об этом я узнала от самой Яковлевой, когда ехала с ней этапом из Москвы в Казанскую тюрьму после получения приговора. Когда я ее спросила: есть ли еще показания кого-либо, кроме нее, о контрреволюционной деятельности Каменского, она ответила отрицательно. Все обвинение Каменского было основано на ее показаниях. Когда я спросила, на каком основании она показала на моего мужа, ведь это неправда, она ответила, что это действительно неправда, но ей было приказано показать на него, и она это сделала, так как ее допрос длился 15 суток, ей не давали спать, и она, потеряв самообладание, подписала эти показания»[157]. По этой же причине В.Н. Яковлева оговорила известных большевиков, занимавших важные посты в партии и Советском государстве. Опираясь на её показания, были осуждены и в 1938 году расстреляны знавшие Варвару Николаевну с революционных времён и по совместной работе бывшие наркомы А.С. Бубнов, Н.В. Крыленко и её прежний сослуживец по ВЧК В.Н. Манцев. В ходе следствия Яковлева под давлением следователя оговорила себя в том, что якобы по заданию Троцкого она создала нелегальный троцкистский центр и подтвердила получение инструкций от Льва Давидовича, переданных ей в пуговице на подаренной женской кофточке. Эта конспирологическая история с кофточкой также была связана с Поляковой. Её обвинили в том, что, находясь в Афинах в гостях у своей сестры, которая была женой советского вице-консула, она получила из рук посла Советского Союза в Греции М.В. Кобецкого кофточку для передачи её Яковлевой. В одной из пуговиц на кофточке якобы хранилась инструкция Троцкого, которая предписывала активизировать подготовку и проведение терактов против руководителей ВКП(б) и советского правительства. Дальше ком ложных показаний самой Яковлевой расширил круг обвиняемых в несуществующих преступлениях. Обманным путём и часто под пытками арестанты признавались в тех деяниях, которые им навязывало следствие. Например, та же Полякова указывала, что «свои ложные показания подписала в результате обмана и провокации со стороны следователя», заявившего ей, что «это абсолютно необходимо в интересах советской разведки». Как видим, для получения нужных для следствия признательных показаний арестованных следователи НКВД использовали пытки, обман, угрозы арестов их родных и близких.
Как Полякова позже вспоминала: «Яковлева сказала ей, что наказала себя за это, так как отказалась от переписки с детьми, чтобы те думали, что Яковлева умерла». С её же слов, Варвара Николаевна пообещала своей жертве, что при первой возможности сообщит следственным органам НКВД о ложности своих прежних показаний и клевете на Каменского и Полякову. Сдержала ли она своё слово – неизвестно.
У обрыва жизни в Медведевском лесу
Жизнь немало повидавшей и много пережившей видной революционерки и единственной женщины, возглавлявшей орган Чрезвычайной комиссии, – Варвары Николаевны Яковлевой оборвалась 11 сентября 1941 года. Полыхало зарево первого периода Великой Отечественной войны. Немецкие войска рвались вглубь территории Советского Союза. Под угрозой оккупации оказался город Орёл, где с царских времён располагалась тюрьма со зловещей историей – Орловский каторжный централ.
Губернская тюрьма в Орле существовала с 1770‐х годов, однако в связи с революционными событиями 1905–1907 годов в России число осуждённых за участие в беспорядках резко возросло. Пришлось принимать срочные меры к расширению тюремного ведомства в центральных районах Российской империи. Была спешно переоборудована и к марту 1908 года существенно расширена «временная каторжная тюрьма» в Орле. Она представляла собой комплекс кирпичных тюремных сооружений, включавших в себя пять основных зданий, включая больницу для заключённых на 70 человек. Всего в Орловском каторжном централе могло размещаться более 1200 человек, из них 184 арестанта располагались в одиночных камерах. Орловский каторжный централ стал первой и самой крупной царской тюрьмой в европейской части Российской империи.
В разные годы в тюремных камерах содержались Ф.Э. Дзержинский, Г.И. Котовский и ряд других известных в царские времена личностей. После февральских событий 1917 года из Орловского каторжного централа были освобождены 276 политических заключённых[158]. В советские времена Орловский централ перешёл в ведение тюремного ведомства НКВД.
В ту пору там отбывали свои сроки по судебным приговорам самые разные люди. Среди них были известные прежде партийные и государственные деятели, видные учёные и просто родственники «врагов народа». Вместе с политзаключёнными в тюрьме содержались и осуждённые по уголовным статьям за совершённые ими преступления.
Были люди вовсе случайные. И среди них немало женщин.
Например, уборщица Московского почтамта Е.И. Серикова, осуждённая на 10 лет за антисоветскую агитацию. Или домохозяйка из Ленинграда А.А. Измаилович, получившая тот же срок по такой же статье. Финская гражданка Х.А. Линквист, осуждённая на 10‐летний срок за нарушение порядка перехода границы. Немка Э.Э. Маак, работавшая в германском консульстве в Ленинграде, получила 8 лет за антисоветскую пропаганду.
Среди членов семей «врагов народа» в Орловском
