это всерьез. — Но теперь мне придется объяснять маме, что это все не по-настоящему. Еще и с учебой теперь… — всхлипываю, снова поддаваясь эмоциям.

— У меня вот по-настоящему, детка. Я что, тебе совсем не нравлюсь? — возмущается босс. — Могу привести аргумент, а то и два.

И при этом он весьма недвусмысленно двигает бедрами, так что я отлично ощущаю его возбуждение.

Замираю, ошарашенная таким поведением. Я-то ждала, что Воронцов тактично объяснит, что было весело, но дальше наши дорожки расходятся. Заявление опять же подпишет. И все.

— Ты не шутишь?

— Не веришь, да? — вздыхает он.

— У тебя столько женщин, что нет, — честно отвечаю, решив не юлить. — Зачем тебе такая как я?

— Какая? — мягко улыбается он и целует в уголок моих губ. — Красивая? Нежная? Настоящая?

Смущенно опускаю взгляд. Соблазн поверить ему невероятный, да. Но что если это только временно?

— Ты, конечно, насмотрелась в офисе, понимаю. И я не буду обещать тебе, что у нас будут идеальные отношения. Я, знаешь ли, в них не силен.

— Вообще? — наивно спрашиваю.

Миша хмыкает и озадаченно терт пальцами лоб.

— Вообще, мышка. Я впервые вот так вляпался. Чтоб хотелось просыпаться вместе. Мне мало секса с тобой.

Щеки мои краснеют еще сильнее. Да что там, не только щеки!

— А что еще тебе надо?

— Ты. Вся, Нелли. Каждый твой день, каждый твой вдох.

— А ты собственник и тиран, — улыбаюсь сквозь слезы.

— Еще какой, — шепчет Миша и целует меня уже совершенно иначе. Глубоко, жадно. Так, как делал это ночью.

Я поддаюсь, отвечаю. Не получается у меня держать оборону против него. Влюбилась, дурочка, да. И тоже люблю. Себе-то можно не врать.

— Ты правда признавался мне в любви? — все же спрашиваю, отстранившись и удержав моего неуемного босса от нового поцелуя.

— Конечно. Ты, правда, спала. Но если что — я люблю тебя, Нелли. Жених из меня, конечно, так себе — характер скверный, плюс закоренелый холостяк, так что в быту со мной непросто. Ну, и романтика мне чужда, как ты понимаешь.

— Как-то ты не очень хорошо себя рекламируешь, — хихикаю в ответ.

— Зато, — весом роняет он, беря мою руку в свою. — Со мной ты будешь в безопасности. Всегда. Поверь, я не предам.

Последние слова вызывают у меня очередные слезы. Потому что для меня измена — это предательство. Настоящая. Такое я не смогу простить. И наверное надо сказать об этом сразу.

— Миш, ты всегда в центре внимания, и столько девушек вокруг, а я…

Воронцов кладет пальце мне на губы. Смотрите так проникновенно, не давая отвести взгляд.

— Я понимаю, мышка. Но поверь, с того дня в Вайкири я вижу только тебя одну. Не понимал сначала, почему так заклинило, но, похоже, отец был прав.

— В чем?

Миша мягко прикасается губами к моим. Только едва едва дразнит.

— В том, что однажды я встречу свой идеал. Ту, за которой пойду в огонь и воду, и кроме которой женщин для меня не будет.

— Звучит очень пафосно.

— Да пофиг, я так чувствую, — ухмыляется он, используя знаменитый мем. — А еще я чувствую, что мои аргументы прямо-таки заждались, дорогая невеста.

— Я еще не сказала да, — возражаю, млея под его поцелуями, которыми Воронцов покрывает мою шею, провоцируя во мне очень неприличные желания.

— У тебя нет вариантов, Нелли. Ты моя. От и до. А вот потом мы с тобой обсудим твою учебу, и кто тебе подкинул идею опоить меня дрянью…

26 Нелли

— Миша, ну нет! — возмущаюсь, когда тот подхватывает меня и сажает на кухонный стол.

— Как это нет? — искренне удивляется он и приспускает спортивные штаны, в которых он чаще всего ходит дома.

Да, я уже второй месяц живу у него в квартире. С того самого дня, как Арам заявился ко мне домой, облил грязью, а затем фактически отказался.

С того дня ни мама, ни братья на мои звонки не отвечали. Миша, как-то застав меня в слезах, молча посмотрел на мой телефон, а через два дня пришел и рассказал, что и мама, и Тигран сменили номера, а у Арама я просто в черном списке.

Это стало последней каплей для меня. Я окончательно отчаялась. И если бы не Воронцов, не знаю, смогла бы прийти в себя.

Только благодаря ему я поверила в то, что все сделала правильно — рискнула, чтобы что-то изменить в своей жизни, а не повторить судьбу матери.

— Миша, нам скоро выезжать, — напоминаю ему про наши планы. — Будет нехорошо, если мы опоздаем.

— Мы не опоздаем, — мурлычет он, задирая мою футболку. — Давай, мышка, все мы успеем. Я соскучился.

— Сам виноват, что с Костей задержался, — мстительно отвечаю, возвращая футболку на место и прикрывая живот.

Но Воронцов же как танк — если уж решил что, то не свернет.

— Там был важный контракт. Ты ведь знаешь, что это даст возможности выйти на новый уровень.

Да, знаю. Потому что так и осталась работать у Миши. По большей части потому, что он попробовал без меня неделю и взвыл. Сказал, что моя замена, которую он нашел по объявлению, бестолковая и не понимает, когда и какие документы ему надо приносить, как сортировать отчеты и что отвечать посетителям.

Подозреваю, что ему просто хотелось больше времени проводить рядом. Из нас двоих ревнивцем вдруг оказался он, а не я.

Конечно, я замечала, как смотрят на Мишу. Но вместе с тем я видела то, насколько безразличен он к этим взглядам от девушек. А ведь раньше было совершенно иначе.

Сложно загадывать наперед, но пока выходило, что это Миша караулил меня и вечно докапывался, почему я там кому-то улыбнулась.

— Ага, так что терпи. Сначала поедем в гости к твоим родителям, а потом сладенькое, — фыркаю, надеясь оттолкнуть своего мужчину и жениха. Да, я все же сдалась и ответила согласием на его предложение. Правда, не сразу. На третий раз только.

— Ну уж нет, — рычит Воронцов и ловко укладывает меня на лопатки. — Ты же знаешь, мне всегда тебя мало, детка. Ты такая вкуснючая, что я прямо сейчас в штаны спущу.

— Так ты их спустил уже, — хихикаю, понимая, что жених всерьез вознамерился потрахаться. Он уже достал член, и я его отлично чувствую через тонкую ткань хлопковых трусиков.

— Потому что очень хочу тебя, — вкрадчиво шепчет он, запуская у меня по коже мириады мурашек. И вопреки своим же словам я выгибаюсь, подставляясь под его поцелуи. Таю от того, как нежно он прикасается, как мягко разогревает меня.