Шрифт:
Закладка:
— Тише, мышка. Все, все будет хорошо. Прости, что я… Черт, прости за боль.
— Не… уходи… — хриплю.
— Никогда, — вторит он мне. Снова целует. — Царапайся, если так легче. Кусайся. Можешь даже засос мне оставить, — добавляет игривым тоном.
Вижу на его лице улыбку, и меня слегка отпускает. Мы по-прежнему не двигаемся. Я — потому что боюсь. Он — потому что ждет моего разрешения. Это не озвучено, но я не сомневаюсь, что так и есть.
— Давай, — шепчу, облизав губы. — Давай попробуем?
— Прости, я мало что знаю про девственниц, — виновато отвечает Миша и слегка двигается во мне. Неприятное жжение, сменившее боль, ощущается гораздо слабее.
— Неужели я у тебя первая? — пытаюсь поддержать игривое общение. Воронцов сначала улыбается, а затем становится крайне серьезным.
— Первая и единственная, Нелли.
Он чуть отстраняется, берет мою ладонь в свою и подносит к своим губам, после чего еще и пальцы наши переплетает. Это настолько романтично и сказочно, что я окончательно расслабляюсь. Что бы там ни говорили, оно того стоило. Эти краткие мгновения я буду тихо вспоминать и радоваться, что в моей жизни было нечто столь прекрасное.
— Обещаю, — добавляет Воронцов и делает еще одно движение бедрами, а затем отпускает мою руку и кладет свою между нашими телами, безошибочно находя клитор, который тут же отзывается на его ласку.
Возбуждение возвращается, пусть не такое мощное, как было до этого. Но дискомфорт, который я испытываю, постепенно сходит на нет — Миша самозабвенно ласкает меня, целует, прикусывает, зализывает мою кожу. И двигается при этом восхитительно медленно, задевая особенные точки, от которых внутри расходятся приятные теплые волны.
— Тебе, наверное, хочется другого, — смущенно шепчу, чувствуя, как сильно он сдерживается.
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, мышка. Ты — мой космос.
— Мне хорошо, Миш. Очень-очень-очень… Покажи, как ты любишь.
Не знаю, что толкает меня на этот шаг — может, мои мозги окончательно раскисли, а может, дело в гормональном коктейле, которым я накачана под завязку. Но мне хочется узнать Воронцова, хочется увидеть его настоящим, когда он берет свое — жадно, не сдерживаясь.
— Не в этот раз, мышка, — улыбается он. — Поверь, все еще будет.
— Но…
— Будет. Ты еще устанешь от меня, детка.
— Уверен? — поддерживаю наш странный разговор. Миша делает несколько резких движений во мне. Я вскрикиваю, хватаюсь за его плечи и невольно подаюсь навстречу, чувствуя, что от меня нечто ускользает.
— Я буду трахать тебя постоянно, малыш, — жарко шепчет он, двигаясь и двигаясь во мне. — Сзади, стоя, лежа, на четвереньках. Нагну тебя над столом и поимею так, что ты не сможешь свести свои охеренные ножки. А после вылижу. И знаешь что еще? Ты захочешь мне отсосать, и не раз.
— Какой ты… самоуверенный… — шепчу, сгорая от стыда и при этом возбуждаясь все сильнее. Никогда бы не подумала, что такое может быть.
— Я видел, как ты смотрела то шоу, и как ты кончила, тоже видел. Знаешь, сколько я мечтал о твоих губах на моем члене, мышка? Устал дрочить до мозолей. А потом…
Он резко замирает во мне, но я чувствую, что вот-вот еще немного, и все повторится.
— Что потом?
На лице Воронцова появляется дьявольская улыбка — коварная, соблазнительная, полная похоти. Он точно демон-искуситель, за которым в этот момент я готова пойти куда угодно.
Миша наклоняется к моему уху и, одновременно тараня мое тело, уже совершенно не сдерживаясь, шепчет:
— Потом я обязательно трахну твою тугую попку, и тебе понравится, мышка. Ты кончишь на моем члене вот так. Поверь мне.
Его грязные, откровенно пошлые фразы что-то делают со мной, концентрируют все напряжение так сильно, что всего несколько движений члена, и я взрываюсь очередным оргазмом.
Мышцы внутри сокращаются, теплая волна прокатывается вдоль спины, отчего я зажмуриваюсь и уже с трудом фиксирую происходящее.
Воронцов бормочет что-то невнятное. Я не могу понять, что именно, хотя и кажется, что это важно. Но сознание уплывает — мне так хорошо и спокойно, что я не могу заставить себя открыть глаза. Лишь ощущение горячего родного тела рядом, и все.
Я, похоже, сплю и вдруг испытываю странный дискомфорт от того, что где-то что-то звенит. Причем довольно настойчиво.
Чувствую, как горячая рука прижимает меня крепче, как только я пытаюсь перевернуться. Морщусь, надеясь, что Люда вспомнит, куда подевала ключи, и перестанет меня будить.
Вот только следом раздается странный грохот. И когда я все-таки открываю глаза, меня словно ледяной водой окатывают — на пороге комнаты стоит мой старший брат Арам:
— Ах ты неблагодарная тварь!
24 Михаил
Сегодня я впервые не трахаюсь, а занимаюсь сексом. Или… Черт, любовью?
Ваниль вообще не про меня. Я, кажется, и не влюблялся никогда особо. Увлекался, да. Но все больше привыкал к формату — встретились и разбежались, как только наскучило кому-то одному.
Но Нелли…
Ее искренность и открытость — это невероятно вкусно и по-новому. А еще это дарит ощущения, которых раньше не было.
Впервые мне мало девушки. Мало того, что у нас есть. Хочется не просто трахать, пользовать и спускать пар. Мне хочется возносить на вершину именно ее. Хочется делать хорошо в первую очередь ей, хотя в сексе я в целом за то, чтобы партнерше было тоже в кайф.
Все вроде то же самое, но дело ведь в нюансах.
Возможно, кто-то скажет, что дело в выбросе адреналина — стресс, все дела. Но правда в том, что случившееся на причале обострило то, что и так уже было. Привычная шелуха слетела, обнажая эмоции, которых я раньше не испытывал.
Я испугался за нее. Почувствовал, что не просто хочу спасти девушку, а хочу спасти СВОЮ девушку. Ту, что стала для меня важна не просто как сотрудник, а как моя женщина. Та, что стала моей, даже не подозревая об этом.
Нелли никогда не пыталась мне понравиться. Напротив. Делала все, чтобы оставаться неприметной и не привлекать к себе внимания. Она настоящая, искренняя, добрая и живая.
С каждым свиданием я открывал ее с новой стороны. Но лишь встав перед лицом реальной опасности ее потерять, я четко осознал, о чем говорил отец.
Она моя.
Наверное, было бы благороднее не воспользоваться обстоятельствами и отложить на потом нашу первую близость. Но я не устоял. К тому же Нелли нуждалась в том глотке энергии, который дал наш секс.
Я сказал правду — у меня не
