невозмутимость восстанавливается. Что же касается токсичных эмоций, то они склонны задерживаться в организме и селиться в нейронных сетях мозга на целые часы, дни или годы. Исследователь мозга Джилл Болт Тейлор описывает разницу между чувствами и эмоциями в книге «Мой инсульт был мне наукой» таким образом: «Через девяносто секунд после начала вспышки гнева его химический компонент полностью исчезает из моей крови и автоматическая реакция прекращается. Если же я продолжаю злиться и по истечении этих девяноста секунд, то это значит, что я сознательно позволила гневу уйти на следующий виток. Ежесекундно я делаю выбор: остаться в этой нейросхеме или вернуться в настоящее мгновение» (примечание 1 к главе 8).

Страх – одна из самых смертоносных эмоций. Из-за него мы делаемся слепыми к окружающим нас возможностям. Ужас не видит выхода. Под влиянием страха запускается система «бей или беги» – это так называемая ось ГГН, или гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковая система. Она состоит из гипоталамуса и гипофиза (структуры размером с горошину), а также надпочечников, расположенных над почками. Когда вы чувствуете опасность, воображаемую или реальную, мозг запускает по оси ГГН реакцию бедствия, уменьшая приток крови к префронтальной коре, той части мозга, которая способна воспринимать благоприятные возможности.

Опасные ситуации действительно случаются. Но у человека всегда есть выбор, как на них реагировать. Чтобы перестать быть жертвой, необходимо отказаться от таких убеждений, из-за которых мы видим мир как враждебный. Стресс вызван именно вашими убеждениями, а не свойствами людей или внешних ситуаций. Поняв это, вы сможете жить в гармонии с окружающим миром и больше не будете чувствовать себя загнанными в угол или заблокированными в зоне боевых действий.

Эмоциональное давление, которое мы испытываем в повседневной жизни, часто бывает результатом наших ограниченных воззрений и чрезмерной склонности к реакции типа «бей или беги».

Ограничивающие убеждения

Ограничивающие убеждения не имеют ничего общего с IQ или образованием, но напрямую связаны с ранним опытом жизни – он формирует наше отношение к миру, а неизменно бдительные, но неразумные нейронные сети мозга интерпретируют все это как реальность. Иногда кажется, что чем больше у специалиста знаний, тем скорее он будет ослеплен своими убеждениями. До американского вторжения в Ирак множество экспертов уверяли правительство, что Саддам Хусейн накапливает оружие массового уничтожения, но потом никто ничего подобного не нашел. «Факты», представленные американскому народу, были выдуманы. Эксперты, которые давали показания перед Конгрессом, не лгали, а были просто убеждены, что знают истину. Вы видели рекламу сигарет в журналах 1950-х годов? Вот ее текст: «Большинство врачей предпочитают Camel».

Формируя свое мнение, мы обращаем внимание на те факты, которые соответствуют нашим убеждениям, и с готовностью отбрасываем все остальные. Возьмем в пример тему «фейк ньюс». Двое друзей признают, что бо́льшая часть публикуемых новостей не соответствует истине, однако на вопрос, что именно считать фальшивкой, они ответят совершенно по-разному. Западное общество полагается на интеллект и науку, не доверяет интуиции и редко объединяет эти два разных способа познания, чтобы шире смотреть на вещи. Когда я общаюсь с людьми, имеющими медицинское образование, они всегда спрашивают о том, какими научными исследованиями можно обосновать мои высказывания на темы здоровья, хотя инстинктивно понимают, что я говорю правду.

Это одна из причин, по которой в этой книге я столько пишу о науке: мы хотим быть уверенными, что древняя мудрость подтверждается авторитетными статьями в профессиональных журналах. Однако ни для кого не секрет, что многие публикации, выдаваемые за серьезную науку, тоже бывают фальшивыми. Иногда ученые подгоняют экспериментальные данные под свои гипотезы или основываются на исследованиях со слишком малой выборкой (примечание 2 к главе 8).

Однако чем строже мы ограничиваем себя в выборе способов получения знаний, тем скорее мы будем действовать исходя из предубеждений, о которых даже не подозреваем. Настаивая на том, что полагаться нужно только на науку, а интуиции доверять нельзя, мы упускаем возможность принимать более правильные решения, к которым привело бы сочетание этих двух подходов. Исследователи Дуглас Дин и Джон Михаласки в течение десяти лет исследовали ЭСВ (экстрасенсорное восприятие, то есть, собственно говоря, интуицию) у топ-менеджеров коммерческих компаний. Выяснилось, что те руководители, которые доверяют интуиции и идут на риск, полагаясь на свои предчувствия, добиваются значительно бо́льшей прибыли, чем их коллеги, которые основываются исключительно на логике и «фактах» (примечание 3 к главе 8).

Интуиция вовсе не так далека от разума, как представляется заядлым рационалистам. Группа ученых, в которую входили нобелевские лауреаты Герберт Саймон и Даниэль Канеман, обнаружила, что, принимая решения с опорой на интуицию, эксперты в действительности полагаются на свой багаж опыта и знаний (примечание 4 к главе 8). Если же выбор сделан на основе необъяснимого ощущения «нравится/не нравится» – то его стоит считать чисто эмоциональным, но шансы быть верным или ошибочным у такого решения одинаковы. По моему убеждению, многое из того, что мы называем интуицией, – это на самом деле работа кишечного мозга, который отлично служит всем нам, когда мы обновляем кишечник и питаем колонию хороших бактерий, составляющих более девяноста процентов нашего организма.

Одно распространенное предубеждение может иметь серьезные последствия. Это вера в то, что мы не способны защитить собственное здоровье и потому должны полагаться на врачей, лекарства и методы лечения. Она приводит к ощущению бессилия и мешает нам самостоятельно действовать ради спасения своей жизни. Программа «Создаем новое тело» покажет вам, что зависеть только от лекарств и докторов не обязательно. Можно использовать силу суперфудов и нейронутриентов в сочетании с ресурсами Духа, чтобы поддерживать свою врожденную способность к самоисцелению.

Скованные ограничивающими убеждениями, которые хранятся в лимбическом мозге, мы постоянно рассчитываем на чужие советы. От докторов мы ждем рекомендаций относительно здоровья, от политических комментаторов – подсказок для правильного голосования, а от СМИ – разъяснений, кто нам друг, а кто враг.

Как правило, ограничивающие убеждения предписывают нам играть одну из трех ролей – жертвы, преследователя или спасателя. Эти три персонажа сидят в трех углах того, что я называю треугольником бесправия. Мы создаем драмы с их участием, а затем, по мере развертывания событий, ведем себя так, словно заблудились в лабиринте. И мы никогда не вырвемся из этого треугольника, если мертвой хваткой держимся за свои роли или просто меняем одну из них на другую. Неудивительно, что каждая ситуация кажется знакомой, ведь мы неизменно воспроизводим одни и те же привычные драмы, пусть и с новыми участниками.

Впервые появляясь у меня на курсе энергетической медицины, многие пациенты хотят, чтобы я был спасателем и исцелил их от любого недуга, который превращает