были в Вегасе, я женился на Ким. И когда Гас узнал, он оставил все как есть. Был просто счастлив, что может наблюдать, как его правнук растет по соседству.

Масштаб этого обмана – обмана со стороны Гаса – стал для Мьюринн ударом. Ей как будто дали под дых.

– Почему… почему Гас не сказал мне, что наш сын у тебя?

– Возможно, он так бы и сделал, если бы ты хоть раз удосужилась приехать в Сэйв-Харбор и навестить его. – Горечь в голосе Джета вонзилась в Мьюринн, словно острый нож. – Или не сказал тебе потому, что в итоге я женился на Ким, а Гас не хотел ради Троя портить мой брак. Ким была хорошей матерью, Мьюринн. Возможно, Гас не требовал от тебя вернуться по причине некоего ложного чувства долга – боязни разрушить нашу семью. Господь свидетель: Гас был не такой! Он сделал все возможное. Он желал для тебя самого лучшего. Он знал, как отчаянно ты стремишься сбежать отсюда, чтобы «повзрослеть», как он это называл. Гас не хотел посягать на твою свободу.

– Почему ты женился на Ким? – прошептала она, чувствуя себя побежденной. – Так быстро?

– Она любила меня. Я тоже по-своему любил ее. И никогда не думал, что когда-нибудь снова буду любить кого-то так, как любил тебя, Мьюринн. И мне очень была нужна ее помощь с Троем. Это она предложила пожениться в Вегасе и вернуться в Сэйв-Харбор всей семьей. В то время это казалось правильным.

– А твои родители?

– Они в курсе. Я им все честно сказал. Ведь как иначе я мог объяснить внезапное появление маленького ребенка в моей жизни?

Почувствовав, что у нее начинают подкашиваться ноги, Мьюринн еще крепче схватилась за спинку дивана.

– А как насчет всех остальных в городке?

Джет как будто прожигал ее взглядом.

– Сэйв-Харбор отлично умеет хранить секреты и не совать нос в чужие дела. Лично я никогда никому ничего не говорил, и никто ни разу не спросил о ребенке, даже если у людей имелись подозрения. Доктор Каллаган знала, что Трой – не ребенок Ким. Но все относились к ней как к его законной матери.

– О боже… – Мьюринн обошла диван, без сил опустилась на него и сквозь слезы посмотрела на Джета. – А Трой… Что он знает?

– Он думает, что Ким – его мать.

– Ты солгал мне, – прошептала она, вновь поднимаясь на ноги. – Ты чертов лицемер, вот ты кто! Так вот почему у тебя есть опекунство над ним, а у Ким нет! Она ему не родная мать.

– Не смей!.. – Джет ткнул в нее указательным пальцем. – Не смей называть меня лицемером! Это ты спрятала Троя от меня. Ты отдала его чужим людям. Ты не имеешь права называть меня лжецом.

– Почему ты не сказал мне – даже после того, как мы переспали?

– Мне нужно было убедиться.

– В чем?

– Ему десять лет, Мьюринн. Если я скажу, что Ким не его мать, все, что он считал в своей жизни правдой, подвергнется переоценке. Я не готов перевернуть весь его мир с ног на голову лишь затем, чтобы ты снова ушла от нас.

– Я же сказала тебе, что остаюсь!

– Мьюринн, – сказал он тихо, чувствуя, что его руки дрожат. – Я до сих пор не уверен, что ты сдержишь слово. Видит бог, раньше, когда ты уехала отсюда, тебе было на все наплевать!

Она в упор посмотрела на него.

– Чего ты хочешь от меня, Джет? Что еще я могу сделать, чтобы ты мне поверил?

Он подошел к ней и взял ее за руки.

– Мне нужно было время, Мьюринн. Время убедиться, что я не ошибся, открыв дверь, чтобы поговорить с тобой о Трое. – Он впился в нее взглядом. – И, наверно, часть меня в глубине души считала, что ты должна признаться первой – сказать мне то, что я имею право знать: что ты родила моего ребенка и отдала его на усыновление.

– А мое право?

– Какое право? Ты предпочла уехать. Ты предпочла отдать его. Ты никогда не пыталась его найти.

– Мне это было запрещено! Это часть договора об усыновлении. Что мне было делать, Джет, когда я узнала, что наша последняя ночь закончилась моей беременностью? У меня не было выбора. Я была одна. За душой – ничего. Ты сказал, что до глубины души ненавидишь меня и никогда больше не захочешь видеть.

– Я сказал это в слепой ярости, потому что ты бросила все, что у нас было, Мьюринн!

Она поджала губы. После ощущения предательства на нее нахлынул гнев.

– Все эти годы я могла бы наблюдать, как он растет, – едва слышно, с горечью прошептала она. – Но этот шанс был у меня украден, потому что мне никто ничего не сказал.

– Но ты ни разу не приехала домой! Ни разу не оглянулась назад…

– Это не значит, что я не сожалела о сделанном! Отдать ребенка в чужую семью – это самая большая ошибка в моей жизни, и я никогда не переставала раскаиваться в этом. Если… – Ее голос сорвался. – Будь у меня способ вернуться назад и все исправить…

Глаза Джета блестели от слез. Эмоции разрывали его. Он был на грани срыва.

Мьюринн еле слышно выругалась.

– Значит, тебе можно иметь секреты, а мне – нет?

– Я не хотел, чтобы Трою было больно…

– Ты и вправду думаешь, что я причинила бы Трою боль? – рассердилась она. – Или, по-твоему, я бы не перевернула небо и землю, лишь бы поступить с моим сыном правильно? Думаешь, я намеренно хотела сделать больно тебе или кому-то еще? Если это так, то будь ты проклят, Джет! Потому что я всегда, всегда любила тебя.

По лицу Мьюринн текли слезы. Она протиснулась мимо него, быстро прошла в гостевую спальню, схватила сумку и принялась запихивать в нее свои вещи.

– Что ты делаешь? – спросил он с порога.

– Ухожу из твоей жизни. Раз и навсегда.

Она молча шагнула мимо него, но он схватил ее за руку.

– Мьюринн, подожди. Нам нужно поговорить…

Но она с силой оттолкнула его:

– Убери от меня руки!

Он отпустил ее, в его глазах застыла обида.

И все же за пеленой своей боли она видела его любовь. И от этого ей стало еще больнее. Ей хотелось одного: скатиться в бездну, разверзшуюся у ее ног, свернуться калачиком и умереть.

Она ворвалась в гостиную и схватила с его стойки для оружия дробовик и коробку патронов.

– Мьюринн…

Она перекинула сумку через плечо, распахнула входную дверь и выбежала в лиловую северную ночь.

– Мьюринн, черт возьми, не будь такой упрямой! Немедленно вернись!

Она остановилась на подъездной дорожке и обернулась.

– Это я упрямая?

Она подняла руку ладонью вверх – мол, не смей сделать даже шаг в мою сторону.

– Если ты пойдешь за мной, Джет, я тебя пристрелю.

– Там небезопасно.

– А разве с тобой мне безопаснее? Ты десять лет скрывал от меня моего сына, Джет. – Ее голос дрогнул. – Что еще ты скрываешь? Тот факт, что твой отец убил мою семью?

– Мой отец здесь ни при чем, Мьюринн!

– Разве? Тогда тебе не составит труда спросить его об этом. Или ты собираешься просто все забыть, замести прошлое под ковер?

– Ты снова за свое, Мьюринн! Ты убегаешь вместо того, чтобы взглянуть правде в глаза… Чтобы взглянуть мне в глаза и разобраться во всем вместе!

– О, будь мужчиной, Джет! Поговори начистоту со своим отцом, будь он неладен! А уж потом можешь просить меня о встрече с тобой!

С этими словами она