Шрифт:
Закладка:
— Я еще с давних пор дружен с хозяином этого дома. Нельзя же пройти мимо. Не хочешь ли и ты зайти вместе со мной?
— Да, конечно, хочу! — ответил приятель.
— Только ты подожди немного у ворот. Сначала войду я, а потом позову тебя!
Приятель остался стоять у ворот, а Че спокойно вошел в дом, поздоровался с хозяином и гостями и молча сел с краю. Когда чарка с вином обошла три-четыре раза по кругу, один из гостей шепотом спросил хозяина:
— А что, этот человек — ваш друг?
— Нет, — ответил хозяин и также шепотом стал спрашивать у гостей: — Это ваш друг? Это вы привели его?
— Нет, нет, — отвечали один за другим гости.
Так, пошептавшись друг с другом, хозяин и гости выяснили наконец, что Че — человек совсем посторонний. Переглядываясь между собой, они стали над ним подсмеиваться. И тогда только Че открыл рот:
— Господа! Вот вы надо мной смеетесь, а ведь есть человек, который находится в еще более смешном положении. Он давно уже стоит за воротами, глядит с завистью мне в рот да только и мечтает, как бы поскорее выпить и закусить!
При этих словах и хозяин, и гости громко расхохотались. Тут пошли рассказывать разные истории, а узнав, что перед ними знаменитый ученый муж, пригласили и его приятеля. До глубокой ночи все весело развлекались. А приятель, который так долго прождал за воротами, так никогда и не узнал, что был обманут.
СУДЬБА ЧИНБОК
Чинбок была дочерью наложницы первого министра. Она сбилась с пути, и теперь уж вряд ли кто-нибудь знает, чья она дочь и как ее звали. Когда Чинбок была еще грудным ребенком, мать нежно любила ее, просто с рук не спускала. Очень любил девочку и отец, первый министр.
Однажды позвал он гадалку и попросил предсказать судьбу дочери.
— Если девочка останется у родителей, — заявила гадалка, — то с ней произойдет несчастье. Нужно отдать ее кому-нибудь на воспитание!
А в те времена в Сеуле, в переулке Чикчжори, жила одна богатая старуха. Она была дружна с матерью Чинбок, по праздникам посылала ей в подарок разные вещицы, и виделись они часто. Детей у старухи не было. И вот рассказала ей как-то наложница министра о предсказании гадалки и попросила взять Чинбок на воспитание. Старуха с радостью согласилась. Она сказала даже, что будет считать девочку своей приемной дочерью и оставит ей все свое состояние. И очень довольная, что так обернулось дело, женщина отдала этой старухе свою Чинбок.
Прошло время, Чинбок исполнилось шестнадцать лет. Личико ее, словно цветок, было прелестно, гибок и строен был стан. Старуха любила ее как родную дочь. Однако многочисленные родственники старухи вознегодовали. Каждый из них тайно надеялся, что богатая бездетная старуха примет на воспитание его ребенка. А она взяла совершенно чужую девочку! Злобно кривили они губы, исподволь строили всякие козни, стараясь нарушить доброе согласие между Чинбок и старухой. Уж они пытались повлиять на старуху лестью, сладкими ублажали речами, но та и слышать ничего не хотела.
И вот тогда замыслили они погубить Чинбок. Как-то зашел к ней один из них, самый велеречивый.
— Некий молодой чиновник, — сказал он Чинбок потихоньку, — чиновник из государевой канцелярии, проходил на днях перед домом барышни, заметил ее у ворот и потерял сердце. «Чья же это красавица? — в восторге говорил он. — Вот уж ничего не пожалел бы, чтобы назвать ее своей второй женой. Если бы она согласилась, то в самом скором времени прислал бы я за ней лошадей!» Другой такой случай не представится. Старуха-то ведь жадна до денег. Она и не собирается выбрать в мужья для барышни образованного юношу. Хочет выдать ее за сына купчишки и вовсю ведет переговоры о браке. Но может ли дочь первого министра стать женой торгаша? Миновал уже год шпилек, и пора барышне хорошенько подумать о своем будущем!
А Чинбок очень смутилась и ничего не ответила. Однако эти слова запали в ее наивную девичью душу. К тому же родственник старухи с тех пор стал часто заходить к ней и искушать ее снова и снова. Юная душа Чинбок пришла в смятение. Видя, что ее родная мать, наложница первого министра, богата и пользуется почетом, она подумала, что не лучше ли и ей выбрать тот же путь. В конце концов эта мысль овладела ею, и она поддалась уговорам.
И вот однажды Чинбок сказали, что лошадь чиновника ждет ее в переулке. Чинбок тщательно подкрасилась и припудрилась, нарядилась в новое платье. Дождавшись темноты, она вышла из дома и села на лошадь. Вместе с провожатым по извилистому переулку выбрались они на широкую улицу и вскоре подъехали к какому-то дому. Высокие ворота были распахнуты настежь.
Чинбок спешилась у деревянной ограды и в сопровождении своего спутника прошла через широкий двор. Здесь в большом пруду зеленели лотосы. На берегу стояла беседка, обнесенная красной оградой. Она была пуста. На верхней площадке виднелась ширма. Провожатый отвел девушку за ширму и скрылся.
А через некоторое время в беседку ворвался какой-то мужчина. Был он бос и одет в холщовую одежду. Волосы его были всклокочены, а огромная бородища развевалась, что лошадиная грива. Грубо набросившись на Чинбок, он вволю натешился ею и ушел. Как ни отбивалась она от него, как ни звала на помощь — все было напрасно!
Чинбок выросла в глубине девичьих покоев и никогда не уходила дальше ворот своего дома. Откуда и куда ведут тысячи улиц и переулков столицы? Сама она не могла отыскать свой дом, а спросить было не у кого. Долго плутала Чинбок по городу, потом остановилась на обочине дороги и заплакала. Когда настал наконец день, она спросила у какого-то человека, кому принадлежит тот дом, где ее обесчестили. Оказалось, что это Верховный суд, а негодяй с растрепанными волосами — тамошний служитель.
Солнце уже садилось, когда она вернулась домой.
— Что же ты скажешь нашему министру? — в отчаянии спросила у нее старуха.
А министр, узнав, что случилось, от Чинбок отказался. Опозоренная, всеми отвергнутая, она попала в безвыходное положение. Ну, что делать? Ведь в конце концов нельзя же исправить того, что с нею случилось! И Чинбок стала кисэн, всю жизнь не имела мужа, скиталась то здесь, то там и умерла в нищете.
Увы! Ведь не всегда же Чинбок была падшей! Как несправедливо, что из-за
