Шрифт:
Закладка:
Через несколько дней девушка пришла в себя, рассказала, откуда она и чья родом. Оказалось, что дом ее находится в провинции Чолладо — более чем за сто ли от этой кумирни. Тигр унес ее вечером, прямо со свадьбы, а сюда притащил около полуночи. Можно себе представить, как быстро он бежал!
Монах привел девушку в ее деревню, оставил у околицы, а сам, под видом нищего, постучался к ней в дом. А там уже пригласили шаманку, чтобы призвать душу девушки, которую считали погибшей. Шаманка печально пробормотала, что душа умершей девушки уже здесь и ведет себя так, будто ищет свое тело. Значит, объявила она, девушка была съедена тигром! Родители и родственники девушки огласили дом горестными воплями.
А в это время девушка тихонько вошла в ворота. Родители сначала даже не узнали ее. Не сразу поняли, что это их родная дочь. А затем со слезами бросились к ней, стали обнимать и ласкать ее. Уж потом только услышали от нее все подробности. Много и горячо благодарили они монаха за спасение дочери. Девушка оказалась из хорошей семьи. Вести хозяйство ей не приходилось. Она, как говорится, не тратила время на колодец и ступку. Люди в округе восхищались ее красотой и благовоспитанностью.
Монах спас ее потому, что усердно лечил, потому что был добр и чист душой. Он не постыдился прижаться к голой груди девушки. Должно сказать, что такой монах был поистине милосерден и, освободившись от мирских страстей, свято исполнял буддийские заповеди.
ЛИ ЧЕСИН
(1536–1583)
Из собрания
«ПУСТЯКОВЫЕ ИСТОРИИ ЧХОНГАНА»
ЖЕНИТЬБА ПХУНСАНА
У правителя уезда Пиан родился сын-уродец. Имя ему дали Пхунсан. Ростом он был так мал — ну, просто карлик, что выступает на представлениях уличных актеров! И хотя правитель Пиана был царского рода Ли, где бы он ни сватал девушку для сына, неизменно получал отказ.
Он не мог женить сына обычным путем и однажды устроил помолвку с девушкой из одной семьи обманом. Обрядив Пхунсана в костюм жениха, отец отправил его в дом невесты со свадебными подарками. Там обман, конечно, обнаружили и хотели было прогнать Пхунсана. Но тот сразу же снял свое жениховское платье и твердо решил не уходить.
В доме невесты ломали головы, как бы снова заставить его надеть свадебный наряд и выставить вон. Собралась вся семья. Но, как ни старались, ничего придумать не могли. И вот один родич-хитрец стал вдруг хвалить Пхунсана, что он-де человек благовоспитанный и порядочный, из благородной семьи и знает правила этикета. Смутив этими похвалами наивную душу Пхунсана, родич привел его на женскую половину дома.
— Экое счастье семье привалило, — сказал он Пхунсану, — такого прекрасного зятя заполучили! Но вот какое дело. Бабушке нашей восемьдесят лет. Солнце ее жизни садится уж за горы на западе. Не много дней осталось ей пользоваться всеобщим почтением. Как раз в то время, когда ты пришел, и вся семья восхищалась твоим видом и манерами, бабушка выходила по своей надобности. И только она одна, к сожалению, не видела твоего великолепия. Не наденешь ли ты для нее снова то платье, в котором пришел?
Юный карлик от неожиданных похвал так возгордился и обрадовался, что тут же снова облачился в свой жениховский наряд. Тогда, не теряя времени, один здоровяк посадил Пхунсана себе на плечи, вынес его со двора и сбросил на большой дороге. Затем крепко запер ворота. Обратно Пхунсана уже не впустили.
Карлику ничего не оставалось делать, как темной ночью возвращаться к себе домой. Усталый, он подошел к своим воротам. Старый слуга шил в людской, прибавив огонь в светильнике.
— Вот настал день, — бормотал он себе под нос, — когда и господин Пхунсан оженился!
— Я пришел обратно, — прерывающимся голосом сказал карлик, услышав под окном эти слова.
Старый слуга вышел со свечой за ворота и видит: да это же сам Пхунсан!
Поэтому теперь, если какое-нибудь дело не удается, люди говорят: «Это как женитьба Пхунсана!»
О СУККВОН
(XVI в.)
Из собрания
«РАЗНЫЕ ИСТОРИИ В СТИЛЕ БАЙГУАНЬ»[82]
БЕССЕРДЕЧНЫЙ КАБАН
У буддистов за большую добродетель почитается милосердие. Они никогда не убивают животных.
Однажды некий монах, побиравшийся в провинции Хванхэдо, столкнулся с диким кабаном, которого преследовали охотники. Разъяренный кабан выскочил неожиданно, а монах тут же подошел к нему и, тыча посохом на юг, воскликнул:
— Ай, беда! Ай, беда! Скорее беги в ту сторону!
Но кабан набросился на него и прикончил на месте.
КИМ СИСЫП[83] РУГАЕТ СТИХИ
Однажды, гуляя в уезде Ёндон, Ким Сисып добрался до Яняна. Там в беседке увидел он чьи-то стихи, написанные по-китайски.
— Какой щенок написал тут эти дрянные стихи? — сердито выругался он.
Дочитав до середины, промолвил:
— Впрочем, здесь есть кое-какой смысл!
А дочитав до конца и заметив имя поэта, воскликнул:
— Да ведь эти стихи написаны самим Квидалем!
А Квидаль — это Хамхо Хон[84].
КРУГЛЫЙ ДУРАК
Великий князь Чеан, сын короля Йечжона[85], был очень глуп. Как-то сидел он у своих ворот и увидел нищего, который просил проса.
— У него нет проса, — сказал Чеан своему слуге, — но ведь он мог бы поесть медовых блинчиков!
По его словам выходило, будто у нищего есть все, кроме проса.
Опять же он оскандалился однажды с женщиной. Это получилось оттого, что за всю жизнь он так и не познал человеческого дао. Сонмё[86], сетуя на то, что у Йечжона не будет потомков, как-то сказал:
— Если бы кто-нибудь помог Чеану познать, как говорится, «путь естественности», то он заслуживал бы награды!
Одна фрейлина решила попытаться и отправилась к Чеану в дом. В полночь, когда Чеан крепко уснул, она сумела сделать так, что они соединились. Но тут Чеан вдруг проснулся, вскочил с испуганным воплем и принялся тщательно умываться. При этом он кричал, что его осквернили.
А в годы правления под девизом Чжэн-дэ[87] Ведомство царских одеяний ввело для ношения пояс, украшенный пластинками из рога носорога. Пояс был изумительно красив, и Чеан, присутствуя однажды на приеме в государевом
