Шрифт:
Закладка:
И вот как-то раз начальник военного гарнизона Пак из Чан-дана проезжал это место на своем резвом скакуне. Он увидел одну деревенскую старушку с больным ребенком на руках, которая поклонялась змею. Змей высунул голову и сожрал принесенную ему еду. Пак очень удивился и почувствовал отвращение. Он выхватил стрелу с белым оперением, прицелился в голову змея, выстрелил и убил его. Монахи страшно перепугались. Они подошли к мертвому змею, стали в растерянности ему кланяться. А начальник гарнизона, ничуть даже и в лице не переменившись, вскочил на коня, взмахнул плетью и ускакал. Так искоренил он зло в монастыре Хвачжанса.
Прошло после того более десятка лет. Пак, послужив во многих уездах и состарившись, возвращался домой с несколькими сопровождающими. По пути он снова заехал в монастырь Хвачжанса. Седые волосы его развевались, вид он имел величавый. Приглядевшись к Паку, монахи спросили у его слуг:
— Этот старец не тот ли самый начальник военного гарнизона, который когда-то убил змея?
И, услышав в ответ, что это он самый, монахи переглянулись. Они с жаром заговорили о нем, восхищаясь его былым подвигом.
— Около этого храма, — сказал Пак, оглядев сидящих людей, — некогда жил прожорливый змей. Я убил его с одного выстрела. Монахи думали, что со мной непременно стрясется беда. Но я жив-здоров и чины имею большие. Разве может такое ничтожное существо, как змей, давать человеку счастье или несчастье? Наоборот, как видите, счастлив тот, кто убил вредного змея. А страх глупых монахов был поистине смешон!
Все — и гости и монахи — с одобрением слушали его. Кто такой был гарнизонный начальник Пак, какова его история — неизвестно. Но был он, конечно, человеком многомудрым и выдающимся. Он не поддался суевериям своего времени. Слышал я, что сыновья и внуки его процветают, что сейчас у них большие семьи.
ЧХА ЧХОЛЛО
(1556–1615)
Из собрания
«ЛЕС РАССКАЗОВ ОСАНА»
ДВЕ ЖЕНЫ ЮНСОНА[93]
Хон Юнсон был назначен главнокомандующим в Хонам. И вот прослышал он, что в городе Чонджу у некоего богатого и знатного горожанина — три дочери-красавицы. Юнсон сразу загорелся желанием сделать одну из них своей наложницей и написал об этом губернатору Хонама. Правитель Чонджу, узнав от губернатора о замысле Юнсона, приказал приготовить для него помещение в своем доме. Затем губернатор и правитель уезда вызвали отца девушек и, сообщив ему о письме Хон Юнсона, сказали:
— Если ты откажешь ему, твоя семья лишится состояния и погибнет. Да и нам не поздоровится. Живо возвращайся домой и приготовь все для брачной церемонии!
Горожанину ничего не оставалось делать, и он ушел.
— Вот нарожали дочерей, — плакали они с женой, — а теперь от них семье только вред один.
Младшая дочь спросила, о чем они так тужат. Но отец ответил, что это, мол, не ее ума дело.
— Если дело касается всей семьи, — возразила девушка, — то почему же сыновья и дочери не должны о нем знать?
И тогда отец с горечью рассказал ей, что случилось.
— Так это же легко уладить, — сказала дочь. — Я знаю, что ответить Хон Юнсону. Пожалуйста, не тревожьтесь!
К приходу Юнсона девушка надела свои лучшие украшения и встала у внутренних ворот. Вошел Юнсон, одетый в военные доспехи. Девушка приветствовала его, сложив руки. Глянул Юнсон — ну и красавица!
— Вы, достопочтенный, — с поклоном сказала она, — были министром, а теперь вот стали главнокомандующим. Но и я происхожу из семьи, очень уважаемой в уезде. Слышала, будто хотите сделать меня своей наложницей. Разве это не унизительно для меня? Другое дело — стать вашей женой. Тут бы я не задумалась. А наложницей не стану, хоть убейте! Не захотите же вы стать виновником моей смерти?
— Чисто женские речи! — засмеялся Юнсон и с поклоном удалился.
Вскоре он отправил секретное письмо государю Кванмё[94], в котором говорилось: «У меня, вашего верного слуги, жена очень глупая и жадная. Давно уже хотелось бы ее заменить. А ныне прибыл в Чонджу, встретил девушку умную и красивую. Прошу позволения взять ее в жены. Почтительно жду решения вашего величества». Государь ответил: «Поступай как хочешь. Почему ты непременно должен спрашивать у меня?»
Юнсон подготовился к брачной церемонии и женился.
После смерти Юнсона первая и вторая жены стали спорить, кто — законная жена, кто — наложница, и долго не могли разобраться.
— Однажды, — заявила как-то вторая жена, — прежний государь во время высочайшего выезда остановился в нашем доме и велел мне принести вина. В государевой канцелярии непременно имеется подневная запись, и там, конечно, сказано, что вино приносила именно супруга! Разве там речь идет о наложнице?
Она просила показать ей этот документ, и там действительно было написано: «В такой-то год, луну и день государь во время высочайшего выезда остановился в доме Хон Юнсона, где был устроен прием, и во время угощения государь велел послать супругу Юнсона за вином».
Так было и доложено здравствующему государю. Государь повелел: «Вторую жену считать законной!»
Рассказ об этом я слышал от посыльного южного гарнизона Сип Нипа.
ДЕВИЧЬЯ ЧЕСТЬ
Во время правления государя Сонмё один придворный женился вторым браком на дочери некоего сановника.
— Невеста оказалась не девственницей! — три дня спустя доложил он государю и просил разрешения прогнать ее.
Сонмё, однако, усомнился и приказал старой лекарке осмотреть девушку.
— Раздела девицу, осмотрела ее, — доложила лекарка. — Золотое девство у нее не нарушено, куриный глазок должным образом цельный. За это ручаюсь!
Сонмё остался глубоко удовлетворен, богато одарил старуху и повелел:
— Так вот. Мужу и жене жить вместе. Что же касается виноватого, то девушка очень молода, а мужчина был пьян и не разобрал, что к чему!
Как хорошо, что Сонмё усомнился в словах придворного и призвал лекарку: семья девушки избежала дурной славы!
ЛЮ МОНИН
(1559–1625)
Из собрания
«ПРОСТЫЕ ИСТОРИИ, ЗАПИСАННЫЕ ОУ»
ЛИМ ЧЕ ЯВИЛСЯ НА ЧУЖОЙ ПРАЗДНИК
Известно, что Лим Че был весьма благовоспитанным человеком. Но однажды в юности с ним произошел такой случай. Он шел со своим другом по улице и заметил, что в доме некоего министра происходит большое празднество. Лим
