во времени не существует. Человечество не в силах придумать петлю времени, так же, как Вы, к примеру, не сможете стать обратно ребенком. А я, к сожалению, уже никогда не смогу видеть так же хорошо, как видел в Вашем возрасте. И на моем лбу никогда не будет меньше морщин, а только больше с каждым годом. И время, отведенное мне земле, уменьшается с каждой секундой. Мы постарели даже за время нашего с Вами разговора, просто незаметно — всего на пару минут. Но из миллисекунд, из секунд, из минут складываются часы, недели, месяцы, годы и века. Так работает время. И все мы, живущие в этом мире, подчиняемся его законам.

Профессор сделал небольшую паузу и продолжил дальше, не замечая, что крошит мел прямо себе на брюки.

— Путешествия во времени — один из китов фантастики. Вы это знаете не хуже меня. Ее развивают фантасты уже много-много лет. Еще в конце прошлого века Герберта Уэллс издал свою «Машину времени».

«Позапрошлого», — хотел поправить я Игоря Михайловича, но вовремя смолчал.

— Тем не менее, — все так же тихо говорил старый профессор, — годы идут. Развивается наука, делается множество открытий. Больше тридцати лет назад Гагарин полетел в космос. Но никто из живущих ныне так и не смог вернуться в прошлое и ничего в нем изменить, да и вряд ли сможет когда-нибудь. Принципиально никакая физическая теория не запрещает путешествия во времени. Но мне кажется, что на практике перемещения в прошлое или будущее так навсегда и останутся только на страницах фантастических книг. Зачем же Вам нужно пытаться изобрести то, что изобрести невозможно?

— Очень нужно! — с жаром сказал я.

— Странно… — Игорь Михайлович продолжал в меня вглядываться, пытаясь понять причину моей заинтересованности. — Не похоже, что Вы меня разыгрываете, но все это так странно… Обычно подобные идеи приходят в голову школьникам младших, средних, ну в крайнем случае — старших классов, и это понятно: они еще растут, у них мышление работает по-своему. Но Вы-то уже взрослый мужчина. Кстати, не мешало бы Вам бриться аккуратнее. Так, глядишь, Вы скоро израсходуете все запасы пластыря в ближайшей аптеке.

Я пропустил мимо ушей замечание по поводу порезов. Какая разница? Аккуратно бриться советской бритвой, мне кажется, у меня никогда не получится. Уже третью неделю я режусь почти каждый день. Да это и неважно. Порезы — это все-таки не те жуткие травмы, с которыми валялся в «Склифе» мой несчастный двойник.

Что ж, наверное, придется признать, что все мои идеи по поводу временного симулятора — не что иное, как блажь. смириться с гибелью несчастного парня и водителя с семьей, который не так уж и виноват был в аварии, и просто жить здесь, в новом старом мире. Может, еще когда-нибудь, гуляя в парке Горького, мне удастся встретить отца, гуляющего под руку с мамой. Но как-то же я попал сюда?

Я уже было вновь повернулся к двери, когда профессор неожиданно чуть тронул меня за рукав.

— Вы хотите разработать симулятор и с его помощью изменить что-то, что уже произошло?

Я снова кивнул, решив больше ничего не придумывать. Если профессор сочтет меня сумасшедшим — что ж, так тому и быть. Хватит с меня вранья. В конце концов, мне и так было больше не к кому обратиться за помощью. Неужто шанс все-таки есть? Игорь Михайлович продолжа все так же внимательно смотреть на меня.

— Подождите, Матвей… Вы хотите кому-то помочь? — спросил

Я опять кивнул.

— Хорошо, сходите, поставьте чайник.

— Что? — опешил я.

— Чайник. Эмалированный чайник. Из которого пьют чай, — Игорь Михайлович вынул из кармана железный ключ на шнурке и дал мне. — Сходите в учительскую, там сейчас никого нет. Возьмите со стола чайник. В шкафчике над столом есть черный чай и сахар. Скипятите и принесите сюда. Чашки у меня есть. Если уж Вам так это интересно, попробую Вам помочь. В конце концов, чисто в теории это должно быть интересно.

Я послушно сделал все, о чем меня просили. Старый профессор разлил по кружкам чай, положил себе пару кусков молотого сахара, предложил мне ирисок из кулька (от которых я благоразумно отказался, помня, что в прошлый раз у меня после подобного чаепития чуть не выпала пломба).

Я хлебнул чаю из кружки с чуть отколотым краем, и тут мне на ум пришло очень простое решение: перестать притворяться и рассказать все. Я только сейчас понял, как сильно я устал от необходимости постоянно притворяться. Почему-то я знал, что странному, несуразному, взъерошенному и лысеющему человеку, сидящему напротив меня, можно доверять. И я рассказал ему все, не скрывая, ни кто я, ни где живу, ни своей истории внезапного перемещения во времени. Теперь уже двое знали, что я не Матвей Ремизов: врач из Института скорой помощи и пожилой профессор. Правда, главврачу «Склифа» я не раскрыл полной правды — он считал меня братом-близнецом загадочно исчезнувшего пациента.

Я не ошибся. Игорь Михайлович ни разу не перебил меня. Он молчал, кивал, слушал и, только когда поток информации, льющейся из меня, иссяк, он заговорил.

— Значит, Вы — никакой не Матвей, — задумчиво сказал старый профессор, барабаня по столу кончиками длинных и тонких пальцев. — Никогда бы не подумал. Вы поразительно, просто невероятно похожи. Значит, Вам двадцать четыре года, и Вы родитесь, когда я уже умру… Забавно. Что ж, во всем, что случилось, есть и хорошее: мне выпал редчайший шанс встретиться с человеком из будущего. Жаль бедного мальчика, я ему всегда симпатизировал…

— Вы про кого? — не сообразил я сразу.

— Про Вашего двойника, конечно. Тихий, совершенно беззлобный, учился неплохо, но жил в каком-то своем мире. Все время читал какие-то книги по фантастике, даже в столовой во время обеда. А после лекций сидел в аудитории, писал что-то за компьютером… Значит, в своем обычном теле Вы так же на него похожи, только выглядите старше? Удивительно, но объяснимо. Генетика — сложная наука. Не могу со стопроцентной вероятностью утверждать, что Вы с ним — родственники, но я слышал, что такое поразительное сходство может передаваться через несколько поколений.

В аудитории мы просидели до самого вечера, пока уборщица — полная и добродушная тетя Клава — не начала ходить по коридору, нарочито громко звеня ключами. Профессор с неподдельным интересом расспрашивал меня о технологиях, и я с удовольствием рассказывал ему про ультракомпактные