ты сдался сам… – Он выругался, не договорив. Я понял его мысль: Эрик мог потребовать, чтобы я сдался в плен, пообещав в обмен пощадить моих воинов, а потом велеть Каину продолжить резню. Вполне в его стиле. Но в запале он ненароком проговорился.

Я фыркнул в его раздраженную физиономию.

– Все равно тебе конец, так или иначе! – прорычал Эрик. – Как только они займутся флагманом.

– Что ж, – ответил я. – А пока попробуй-ка этого!

И я ударил его всем, что имел, таранным ударом врываясь в его сознание, разя его своей ненавистью. Я чувствовал его боль и от этого давил еще сильнее. Он заплатит мне за все проведенные в изгнании годы, за то, что бросил меня подыхать от чумы. Я крушил барьеры его рассудка, взыскуя отмщения за автокатастрофу, в которой также подозревал его вину, я разил, желая, чтобы и он испил свою чашу страданий, равную моим невзгодам.

Под моим бешеным напором он начал отступать. Я удвоил усилия. Я давил и давил на его рассудок, и в конце концов Эрик сдался.

– Ты дьявол! – вскричал он и судорожно закрыл ладонью мою карту. Контакт прервался.

Я стоял на палубе, весь дрожа.

Я сделал это. Я одолел Эрика в поединке воли! Больше мне не страшен мой брат-тиран ни в каком противостоянии. Я сильнее.

Я несколько раз глубоко вздохнул и выпрямился, готовый к холоду очередной подобной атаки. Хотя и понимал, что таковой не будет. Уж точно – не со стороны Эрика. Я чувствовал, что он боится моей ярости.

Я огляделся. Вокруг кипел бой. Кровь на палубе. Корабль противника пытался взять нас на абордаж. С противоположного борта с той же целью подходил еще один. Рядом просвистел арбалетный болт.

Я обнажил клинок и кинулся в самую гущу схватки.

Не знаю, скольких я свалил в тот день. После двенадцатого или тринадцатого потерял счет. Вероятно, я убил вдвое больше только в той схватке. Сила принца Амбера, та сила, что позволила мне поднять «мерседес», хорошо послужила мне в тот день – схватив врага, я просто швырял его за борт.

Нам удалось перебить почти всех на обоих кораблях, что пытались взять нас на абордаж, а потом прорубили им днища, и они отправились в Ребму. Пусть Рэндом полюбуется. У меня на корабле после боя осталась едва половина команды, а сам я отделался множественными порезами и ушибами – впрочем, ничего серьезного.

Затем мы двинулись на помощь нашим соседям и потопили еще один корабль Каина. Остатки спасенной команды перешли на флагман, так что у меня снова был полный экипаж.

– Крови! – вскричал я. – Дайте мне крови и отмщения, мои вояки, и вас вечно будут помнить в Амбере!

И все до одного воздели оружие и прокричали:

– Крови!

Бочки, нет, реки, крови были пролиты в тот день. Мы утопили еще два корабля Каина, пополняя убыль экипажа спасенными с наших кораблей, и двинулись к очередному, шестому по счету. Я взобрался на грот-мачту, чтобы осмотреться.

Нас превосходили числом, примерно три к одному. От моего флота осталось что-то от сорока пяти до пятидесяти пяти кораблей.

Мы потопили шестой корабль. Седьмой и восьмой искать не пришлось, они сами пришли к нам. Когда мы расправились с ними, у меня снова осталась всего половина команды, а еще я получил неприятные раны в левое плечо и правое бедро, а порез на правом боку сильно болел.

Когда ушли на дно эти два корабля, на нас нацелились два других.

Мы отступили и соединились с одним из своих кораблей, успешно одолевшим своего противника. Снова объединив остатки двух экипажей, я перенес флаг на этот корабль – он был в лучшем состоянии, чем мой, который опасно кренился на правый борт, а в трюме открылись течи.

Времени передохнуть нам не дали. Приближался очередной корабль противника, и его команда готовилась к абордажу.

Мои люди устали, да и я утомился. К счастью, неприятель также был не в лучшей форме. Прежде чем другие суда Каина пришли на помощь, мы успели сами взять противника на абордаж, перебили команду и захватили корабль. Он почти не пострадал, так что я перенес свой флаг на него.

Мы разобрались и со следующим, после чего у меня остался прекрасный корабль, сорок человек экипажа и горящие от натуги легкие.

Помочь нам не мог уже никто. Каждый из моих кораблей сцепился как минимум с одним из судов Каина. А еще один противник шел прямо на нас, и мы отступили.

Форы у меня было минут двадцать. Я попытался уйти в Тень, но в такой близи от Амбера это задача очень трудная и медленная. Куда легче приблизиться к нему, чем уйти, ибо Амбер – центр всего сущего, связующее звено. Будь у меня в запасе еще минут десять, я бы, наверное, успел.

Но этих минут не было.

Когда неприятельский корабль стал настигать нас, я заметил еще один, тоже направляющийся в нашу сторону. На его мачте под вымпелом Эрика с белым единорогом трепетал черно-зеленый стяг. Это был флагман Каина. Который готов был нанести последний удар.

С первым мы все же разобрались, но не успели его потопить: подошел Каин. Я стоял на залитой кровью палубе, вокруг – дюжина оставшихся в живых воинов, а Каин шагнул к борту своего флагмана и велел мне сдаваться.

Я спросил:

– Даруешь ли ты жизнь моим воинам, если я добровольно сложу оружие?

– Да, – ответил он. – Если я откажусь, они успеют проредить мой экипаж, а необходимости в этом нет.

– Ты даешь слово принца? – снова спросил я.

Он с минуту раздумывал, потом кивнул.

– Хорошо. Пусть твои люди сложат оружие и переходят ко мне на борт, когда я подойду.

Я вложил клинок в ножны и сказал своим:

– Вы доблестно сражались и навеки останетесь в моем сердце. Но здесь и сейчас мы проиграли. – Я вытер окровавленные руки краем плаща, чтобы не испачкать более важные вещи. – Сейчас сложите оружие, но знайте: ваши сегодняшние подвиги пребудут в веках. Настанет день, и я восславлю вас при дворе Амбера!

Мои воины – девять больших краснокожих и трое маленьких волосатых – плакали, бросая оружие на палубу.

– Пусть вас не терзает мысль, что все потеряно, – добавил я. – Эту битву мы проиграли, но борьба продолжается в иных местах. Мой брат Блейз прямо сейчас прорубается к Амберу по суше. Каин сдержит свое слово и оставит вам жизнь, когда увидит, что я ушел к Блейзу, ибо он не может знать, чем ему обернется клятвопреступление, пока борьба за Амбер не