Шрифт:
Закладка:
Бондарев рассмеялся простой и наивной истории.
– Да ты и сейчас, по-моему, такой же ребенок. Я заметил, как тебя гордость распирала, когда окунь на льду прыгал.
– Я и не скрываю. Не каждый же день счастье улыбается.
Через пару минут Клим внес в гостиную зеркальное блюдо, в центре которого лежал окунь.
– Мне почему-то захотелось напомнить тебе детство. Но от куска этой вкуснейшей рыбы я, в отличие от твоих братьев и сестер, отказываться не стану. Надеюсь, ты оценишь мои кулинарные способности.
– Изумительно, – сказала Инга, откладывая вилку и нож. – Всегда восхищалась мужчинами, которые еще и готовить умеют.
– Этот нехитрый комплимент я буду считать еще одним шагом к нашему сближению.
Бондарев сел на подлокотник кресла и наполнил бокалы вином.
«Не так ты проста, девонька, как хочешь казаться, – подумал Бондарев, – но что бы ты ни задумала, в постели хуже от этого не станешь».
* * *
– Все как я и предполагала, ты не только искусный кулинар, но и замечательный любовник, – устало произнесла Инга, поудобнее устраиваясь на груди Клима.
В спальне звучала музыка, дверь в гостиную была приоткрыта. За окном падал крупный снег.
– Ты всегда в постели такая разговорчивая?
– А ты всегда такой молчаливый?
– Я предпочитаю или разговаривать, или делом заниматься.
– Почему бы это, собственно, не совместить? – улыбнулась Инга.
Клим легко приподнял ее и повернул к себе лицом. Сжал ладонями голову и посмотрел в глаза.
– Ты считаешь меня легкомысленной?
– Мы взрослые люди и вольны делать то, что нам нравится. Главное, чтобы оно не противоречило совести. Когда ты придешь ко мне еще раз?
Девушка не успела ответить, она услышала странный жужжащий звук и подняла голову от подушки.
– Что это? – спросила она.
– Где?
– Звук слышишь?
– А, это мой мобильник.
– Почему ты тогда к нему не спешишь?
– Мне хорошо. А когда человеку хорошо, он не спешит.
– Может, нужный звонок? Кто это?
– Лучший друг, – спокойно ответил Клим, он знал, что мобильник будет сигналить долго, пока он наконец не ответит на звонок, звонит-то не сам президент, а его помощник.
«Слишком упорно она настаивает на том, чтобы я ответил», – подумал Бондарев.
– Если друг, то ему следует ответить.
– Если он друг, то должен чувствовать, что сейчас меня беспокоить не стоит.
– Если это из-за меня, то не стоит. Лучше послушай, может, беда случилась.
– Уговорила, – Клим легко соскочил с кровати и уже через пару минут стоял, прижимая трубку к уху, и смотрел в камин.
– …
– Хорошо. Погода, конечно, не очень, снег на улице идет.
– …
– Ну-у-у… А когда?
– …
– Хорошо, согласен. Место определим?
– …
– Да разве там что-нибудь есть?
– …
– Ах, ты уверен, что будет? Значит, если я не ошибаюсь, на Черных камнях будет такой клев, что я забуду обо всем на свете!
– …
– До встречи.
– Опять рыбалка? – сказала Инга, разглядывая обнаженный торс Бондарева. – Кто звонил?
Он держал трубку и негромко насвистывал. Ответ на вопрос не прозвучал.
– У тебя есть еще одно замечательное качество.
– Какое? – увернувшись, спросил Бондарев.
– Ты абсолютно не стеснителен.
– Чего мне стесняться? – ответил Клим и в три прыжка оказался в постели.
Мобильный телефон в титановом корпусе упал на ковер.
В салоне белого микроавтобуса, припаркованного у обратной стороны дома Бондарева, вел прослушку мужчина со шрамом на левой скуле. Он то прижимал ладонями огромные наушники, то срывал их с головы, без стеснения слушая любовные охи и вздохи, пытаясь еще хоть что-нибудь выудить. Сейчас его поражало лишь то, что он слышал разговор, который велся в доме, но перехватить сигнал мобильного телефона аппаратурой, которой был начинен автобус, не удалось. Так что лицо, с которым Клим договорился о предстоящей рыбалке, так и осталось для Алексеенко неизвестным.
* * *
– Ты проводишь меня? – спросила Инга, натягивая толстый свитер.
– Машину заберешь со стоянки завтра. А я сейчас вызову такси.
– Не возражаю. Никогда не сажусь за руль выпившей. Я люблю целоваться на заднем сиденье такси.
– Если в твоих правилах не пить за рулем, то и у меня есть свои заморочки.
– Какие? – насторожилась Инга.
– Ты поедешь одна.
– Не поняла…
– Женщин я провожаю не дальше чем до такси. Принцип у меня такой.
– Поняла. Словом, вечер удался.
– Продолжения не будет.
– Поматросил и бросил?
Клим помог Инге одеться.
– Надеюсь, тебе понравилось.
– Будь у тебя жена, я бы позвонила ей и сказала, что ты великолепный муж.
Такси уже остановилось у калитки. Бондарев, одетый, по обыкновению, в одну лишь рубашку, вывел девушку, он не стал задерживать ее руку в своих ладонях. Открыл заднюю дверцу машины, помог Инге сесть. Затем открыл переднюю, протянул водителю деньги и сказал, многозначительно поглядывая в сторону водителя, обращаясь к Инге:
– Номер машины я запомнил. Как только доберешься, сразу позвони.
Девушка хотела сказать, что она не знает телефона, как Клим уже хлопнул дверцей. Автомобиль поехал.
По улице, ежась от холода, шел участковый. Такси ехало навстречу, и Игорю Семенову пришлось отскочить к забору в сугроб. Он выругался, но едва увидел Бондарева, выражение лица изменилось, на губах появилась улыбка.
– Добрый вечер, Клим Владимирович!
– А, привет! – Бондарев пожал ладонь милиционера.
– Друга провожали? Искал он вас, и вижу, нашел.
– Пожалуй, да, – задумчиво произнес хозяин дома. – Наверное, долго ему пришлось меня ждать. Он из вежливости как-то мне об этом не сказал, и я себя чувствую дураком. Неловко как-то получилось.
Участковый сдвинул шапку на затылок:
– Когда вы на рыбалке были, он и заходил. А потом, наверное, ушел. У него еще, по-моему, машина забарахлила. Так, может, он в сервис какой съездил, пока вас ждал.
– И ко мне за помощью не обратился. Это же надо, какой скромняга!
– А по виду не скажешь, что скромный. Боксер или борец, наверное, ваш приятель?
– Любит кулаками помахать, кровь горячая, нрав крутой.
– То-то я смотрю, у него и бровь разбита, шрам на щеке.
– В детстве дрались много, а сейчас дружим…
– Так это вы, что ли, ему, Клим Владимирович, так скулу раскроили?
– Нет, это не я.
Участковый посмотрел на часы.
– Спешите?
– Ой, дел у меня, – сказал
