Настроение было ниже некуда. Глаз заплыл и не открывался, голова нещадно болела, и казалось, что в ней кто-то остервенело бьёт в огромный барабан. Я как мог пытался ускорить регенерацию, но из-за блокирующих магию наручников мой дар почти не откликался.

Хотя всё это было сущими мелочами по сравнению с тем, что нас ожидало впереди.

Меня ведь угораздило подраться с колдуном, да ещё и применить дар, хоть и для защиты. Пусть эти недоделанные высшие преследовали нас, пусть именно они напали первыми, но разве признаются? Нет, конечно. А наши с Лиаром слова против их лжи – пустой звук. Никто здесь не поверит двум нищим магам.

Я отчётливо осознавал безнадёжность нашего положения. Но даже зная всё это, не собирался сдаваться. Буду бороться до последнего за правду. За свою свободу.

Точнее, за нашу с Лиаром. Ведь он оказался здесь из-за меня.

Камера изолятора в отделении городской полиции оказалась удивительно чистой и тёплой. Под самым потолком располагались забранные решётками узкие окна, по периметру стояли широкие лавочки. Три стены были выкрашены в голубовато-белый, а четвёртая целиком состояла из длинных металлических прутьев, расположенных на расстоянии ладони друг от друга. И эти прутья сияли зеленоватым светом, явно показывая, что дотрагиваться до них не стоит.

Так как камера тут оказалась одна, всех участников драки посадили вместе. Душу грело, что на колдунов тоже нацепили ограничители, и они также мучились без своей магии.

Правда, на этом поводы для радости у меня заканчивались.

Сначала всех задержанных просто привели сюда и сообщили, что скоро начнут вызывать для допроса. Но главное, дважды предупредили, что шуметь нельзя. Правда, белобрысый идиот, из-за которого вообще начался весь этот конфликт, явно страдал слабоумием. Он почти сразу начал орать и требовать вызвать его отца, за что получил ощутимый удар зеленоватым лучом от решётки. Но даже после этого не притих. Ну, не хватило ему мозгов понять, что нам не просто так сказали про тишину - он снова начал возмущаться, и опять ему прилетело разрядом.

Белобрысый упал на пол, схватился за ногу, по которой пришёлся удар, но снова упрямо поднялся. Только вякнул… и получил. Правда, на этот раз уже подзатыльник от черноволосого. И лишь после этого притих.

В общем, после такой демонстрации сидели мы тихо. Колдуны ещё переговаривались шёпотом, а мы с Ли предпочли молчать. Друг выглядел обречённым и в мою сторону даже не смотрел. Я же сразу решил, что буду его выгораживать. Возьму на себя любую вину, только бы Лиара не коснулось наказание.

Увы, для этого сначала следовало попасть на допрос. Но время шло, а за нами не спешили приходить.

Шаги в пустом коридоре подвального этажа, где располагалась камера, послышались уже ближе к закату. Появившийся полицейский назвал незнакомые мне имя с фамилией, и ему навстречу радостно поднялся один из прихвостней белобрысого. Его увели наверх, и снова стало тихо.

За следующим пришли примерно через полчаса. И на сей раз счастливчиком оказался второй из подпевал моего недруга.

Так как первый в камеру не вернулся, я пришёл к выводу, что его отпустили. Наверняка составили протокол, погрозили пальчиком и отправили домой к мамочке и папочке.

Потом увели самогó белобрысого, а следом за ним и того парня, что был с черноволосым. За окном давно стемнело, приближалась ночь. И настроение становилось всё более и более мрачным. Ведь мы с Ли пропустили работу, да и родные явно переживают. Я сердцем чуял, что Кристалл места себе не находит. Мне очень не хотелось её волновать. Она ведь на самом деле относилась ко мне, как к родному сыну, а я…

А я сам не заметил, как проникся к ней искренней симпатией. Наверное, даже полюбил её. Полюбил, как мог бы любить мать. Да что говорить, я бы многое отдал, чтобы у меня была такая мама.

А ещё, глядя на Кристалл, всё чаще стал задумываться, что у нас с ней очень много общего во внешности, в характерах, да и вообще. И закономерно пришёл к мысли, что… в моём мире тоже должна быть своя Кристалл? Возможно, именно она моя родная мать, а не Изабелла?

Мог ли отец признать сына любовницы при отсутствии других наследников?

Мог. Легко.

И чем больше я об этом думал, тем сильнее хотел вернуться в свой мир. Заявиться к папе и заставить его признаться. Хотя он тот ещё упрямец, может ничего не рассказать.

Зато я вполне в состоянии поискать Кристалл сам. Ведь мне известны имя, внешность. Надо бы расспросить о её родителях, девичьей фамилии и прочем. Я заметил, что имена тут всегда совпадают с моим миром. Как и пары.

И это только подтверждает, что где-то есть и моя настоящая мать. Моя… Крис.

Последним из колдунов увели черноволосого. Но, к моему искреннему удивлению, спустя примерно сорок минут вернули обратно. И вызвали Ли. Я же настолько удивился неожиданному возвращению противника, что просто не смог сдержать любопытства. И когда полицейский с Лиаром покинули этаж, подсел к парню и шёпотом спросил:

- Ты почему вернулся?

Он одарил меня хмурым взглядом, но всё-таки ответил:

- Не хочу ставить в известность родных. Сам справлюсь. Долго меня тут не продержат. Утром выпустят.

- А остальные, стало быть, попросили помощи у родителей? – уточнил я.

- Да, за них внесли залог.

Я кивнул, принимая информацию. И думал, что на этом разговор закончится, но ошибся.

- Я сказал на допросе, что мы просто подрались. Что сам был инициатором, - тихо, но в голос проговорил колдун. – Но Журф наплёл про ведьму, к которой ты якобы приставал, и чью честь он с парнями бросился защищать.

Вот гад белобрысый!

- Мы с ней просто разговаривали, - зачем-то пояснил я.

- С Тейрой Соун? Ты?! Даже звучит глупо. – Он мне явно не поверил.

- Мы с ней знакомы, - ответил ему. – Хоть это и кажется странным, но я говорю правду.

- Ладно, - отмахнулся он. – Мне плевать. Но знай, тебе вряд ли поверят. Просто передадут дело в суд, и отправишься ты в каменоломни.

Он говорил без злорадства, и даже будто бы с сочувствием, что уже само по себе было странно. Мне-то казалось, что здесь все колдуны по определению относятся к магам, как к низшим существам.