надо. Пусть он считает это собственной инициативой.

– Запоминай номер ее мобильника. Она может и не взять трубку городского телефона. Звонки со спамом одолели.

– А на незнакомый номер она как среагирует? На такие вызовы тоже ведь отвечать не рекомендуется. Мошенников сейчас развелось пруд пруди. Все зоны ими переполнены.

– Я скажу ей твой номер. Она ответит.

Все дальнейшие вопросы решились просто. Майор позвонил жене Сан Саныча, она сообщила ему, что дома будет только через час, сейчас по магазинам бегает. Через полтора часа Соловьев подъехал к ней, получил в руки связку ключей и отправился назад, в свое управление.

Уголовное дело, необходимое ему, в сейфе лежало верхним в стопочке других. Соловьев взял его, оценил свои ощущения в чужом кабинете и решил, что следует осваиваться здесь. Он заварил себе чай и обратил внимание на то обстоятельство, что окно в помещении все еще было открыто.

Майор захлопнул створку.

«Мало ли что придет в голову тому типу, который забирался сюда через это окно», – подумал он.

После этого Соловьев внимательно осмотрел подоконник. Он заметил на нем несколько крошек земли, которые убрал в пластиковый пакетик с тем, чтобы потом отнести в лабораторию. Пусть эксперты глянут, что это и откуда. Майор догадывался о том, что землю тоже можно идентифицировать.

Теперь Соловьев занялся горячим чаем и чтением уголовного дела. Он изучал его в подробностях, очень хотел докопаться до правды как можно скорее, за пару дней, до возвращения подполковника Соколовского.

Во-первых, майор желал доказать всем, что начальник финансовой части тоже в состоянии результативно вести следствие. Во-вторых, известие о награждении медалью требовало мобилизации и доказательства того, что Соловьев действительно этого достоин. Наконец, в-третьих, он отлично понимал, что полковник Спиридонов будет спрашивать с него тот же самый результат, который должен давать настоящий следователь, невзирая на то, что майор – всего лишь начальник финансовой части. Это и для самого Спиридонова было важно нисколько не меньше, чем для Алексея Валерьевича.

Соколовский оказался легким на помине. Он позвонил майору как раз во время первого, пока еще ознакомительного прочтения уголовного дела.

– Еще раз здравствуй, товарищ майор.

– Здравствуй еще раз, товарищ подполковник.

– Добрался до моего кабинета?

– Да, спасибо. Ключи уже у меня. Ты уж извини, я тут немного похозяйничать решил. Вот сижу, смотрю материалы дела, заодно и чайком себя, любимого, балую. Ты ведь не возражаешь?

– Да бога ради. Только потом пачку чая мне новую купишь. Полную. А то у меня, помнится, только несколько пакетиков оставалось. Сахара у меня вот нет. А ты же сладкий чай обычно пьешь.

– Сахар я из своего кабинета принес, не переживай. Как самочувствие?

– С утра улучшилось, мне кажется. Только вот температура появилась. В самом начале вроде бы не было ее. Правда, мне и не измеряли. Я без сознания был, когда меня привезли сюда и уложили на койку. При самом сотрясении, как врач говорит, температура повышаться не должна. Тошнота у меня сильная, хотя рвоты нет, давление повышенное, все так, как и должно быть при сотрясении. А вот температура откуда взялась? Простыл, скорее всего, в шахте, когда на холодных камнях сидел. Здесь со мной в госпитале из задержанных только один лежит. Под охраной, в отдельной палате для старших офицеров, прямо как король самый настоящий. Все остальные, как рабы, так и бандиты, были отправлены в гражданскую больницу. Там их доктора обследуют. У всех рабов, говорят, сильное истощение. Двое едва живы. Но это другое уголовное дело. Не нашего ведомства. По-нашему вопросу я вот что тебе хотел сообщить. Один из подозреваемых сейчас в Курчатовском райотделе в «обезьяннике» содержится. Он афганец, за него совет ветеранов хлопотал. Возможно, у него какое-то время проживал Антон Петрович Рыбаков, тот самый дед, который устроил первое покушение на Косицина и был убит. Ты этого афганца сам допросить сможешь? Или кого-нибудь из следаков пригласи. Вместе сработаете. Это если на себя, конечно, не надеешься.

– Сам управлюсь. Спасибо, что вспомнил. Прямо сейчас на допрос его и потребую.

– Не забудь показать карманнику Спиридонову. Интересно, узнает тот его или нет. Возможно, именно этот человек нанял Спиридонова, поручил ему украсть телефон у окулиста. Имей в виду, что этот афганец при разговоре с вором был в гриме.

– Я тебя понял, Сан Саныч. Сам об этом подумал. Обязательно сделаю.

– Тогда у меня все. После допроса мне позвони. В курсе держи. Может, помогу добрым советом или вспомню что важное.

На этом разговор закончился.

Майор немедленно позвонил по внутреннему телефону дежурному по управлению. Тот приказ о дополнительном назначении Соловьева еще не видел, однако пообещал ему прямо сейчас связаться с Курчатовским районным отделом полиции и затребовать задержанного на допрос.

Глава 12

– Я сразу предлагаю тебе заключить сделку со следствием. Твое искреннее раскаяние и содействие правоохранительным органам, разумеется, будут учтены. В итоге суд назначит тебе минимально возможное наказание, – проговорил майор Соловьев.

Он сразу начал давить на собеседника, знал, что так и полагается поступать опытному следователю.

– Вот ведь как интересно-то! А о каком наказании идет речь? За что? Да, у меня около года гостил ветеран войны. Насколько я знаю, это не запрещено законом. Он жил не только в моем деревенском доме, время от времени переезжал на городскую квартиру, находился там иногда неделю, а то и целый месяц. Кроме того, у Антона Петровича штамп о регистрации в той же квартире, впоследствии проданной, стоял в паспорте, вроде бы утерянном, а потом внезапно найденном в кармане старого пиджачка. Этот его документ я видел точно. Доподлинно знаю, что он прописан в том же городе, что и я, следовательно, по закону имеет право у меня временно проживать. Я сам в ваших миграционных законах не силен. Что-то мне сам Антон Петрович говорил про регистрацию в течение семи дней после выписки со старого места жительства. Однако эта процедура обязательна только для иногородних или иностранцев. А он на старой квартире был прописан.

– Мы совсем далеки от проблем миграционной службы, занимаемся куда более серьезными делами. Значит, на сделку со следствием вы идти не желаете, – констатировал начальник финансовой части.

Он взялся за это дело совершенно неожиданно, внезапно для себя, не слишком хорошо понимал, как ему себя вести с задержанным. Поэтому майор путался, то разговаривал с ним на «ты», то вежливо переходил на «вы». Делал он это не умышленно. Просто у него как-то само собой так получалось.

– А зря, – заявил он. – Сознались бы в