Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Руссо и Революция - Уильям Джеймс Дюрант

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 340 341 342 343 344 345 346 347 348 ... 487
Перейти на страницу:
кровавыми и огромными. Для высших классов ужин наступал около четырех часов дня и по мере убывания века все чаще откладывался до шести. Спешащий человек мог утолить голод сэндвичем. Это приспособление получило свое название от четвертого графа Сэндвича, который, чтобы не прерывать свою азартную игру ужином, съедал два куска хлеба, разделенных мясом. Овощи употреблялись с протестом. «Курение вышло из моды», — сказал Джонсон Босуэллу в 1773 году; но табак принимали в виде нюхательного табака. Опиум широко использовался как успокоительное или лекарство.

За столом англичанин мог напиться до болтливости, и тогда беседа могла соперничать с парижскими салонами по остроумию и превосходить их по содержанию. Однажды (9 апреля 1778 года), когда Джонсон, Гиббон, Босуэлл, Аллан Рамзи и другие друзья собрались в доме сэра Джошуа Рейнольдса, доктор заметил: «Я сомневаюсь, что в Париже можно собрать такую компанию, как сидящие за этим столом, меньше чем за полгода».10 Аристократические собрания предпочитали остроумие учености, а Селвина — Джонсону. Джордж Селвин был Оскаром Уайльдом восемнадцатого века. Он был исключен из Оксфорда (1745) за то, что «нечестиво изображал Благословенного Спасителя и высмеивал институт Святых Таинств».11 Но это не помешало ему получить несколько прибыльных синекур в администрации, а также сидеть и спать в Палате общин с 1747 по 1780 год. У него было множество друзей, но он так и не женился. У него была страсть к казням, но он пропустил казнь однофамильца Чарльза Джеймса Фокса, политического врага, которого, как он надеялся, ожидало возвышение в Тайберне: «Я взял за правило никогда не посещать репетиции».12 Он и Гораций Уолпол были близкими друзьями на протяжении шестидесяти трех лет, между ними не было ни облачка, ни женщины.

Те, кому не нравились казни, могли выбрать одно из сотни других развлечений, от виста или наблюдения за птицами до скачек или призовых боев. Крикет стал национальной игрой. Бедняки спускали свое жалованье в тавернах, богачи проигрывали свои состояния в клубах или в частных домах; так, Уолпол в гостях у леди Хартфорд «проиграл пятьдесят шесть гиней, прежде чем успел произнести Ave Maria».13 Джеймс Гиллрей в знаменитых карикатурах называл таких хозяек «дочерьми Фаро».14 Спокойно воспринимать проигрыши было главным требованием английского джентльмена, даже если в итоге он вышибал себе мозги.

Это был мужской мир — юридический, социальный и моральный. Мужчины получали большинство удовольствий от общения с другими мужчинами; только в 1770 году был организован клуб для бисексуального членства. Мужчины не поощряли в женщинах интеллект, а затем жаловались, что женщины неспособны к интеллектуальной беседе. Некоторые женщины, тем не менее, сумели развить интеллект. Миссис Элизабет Картер научилась говорить на латыни, французском, итальянском и немецком языках, изучала иврит, португальский и арабский, переводила Эпиктета с греческой эрудицией, что вызвало похвалу Джонсона. Она протестовала против нежелания мужчин обсуждать идеи с женщинами и была одной из тех дам, благодаря которым о «голубых» заговорил весь грамотный Лондон.

Впервые это название было дано смешанным собраниям в доме миссис Элизабет Весей на Хертфорд-стрит, Мейфэр. На этих вечерних собраниях запрещалась игра в карты и поощрялось обсуждение литературы. Встретив однажды Бенджамина Стиллингфлита, который на мгновение приобрел репутацию поэта, ботаника и философа, миссис Весей пригласила его на свой очередной «разгром». Он откланялся, сославшись на то, что у него нет одежды, подходящей для вечеринки. На нем были синие шорты. «Не обращайте внимания на одежду, — сказала она ему, — приходите в синих чулках». Он пришел. «Его разговор был настолько превосходен, — пишет Босуэлл, — что… стали говорить: «Мы ничего не делаем без синих чулок»; и так постепенно за ним закрепился этот титул».15 И группа миссис Весей стала называться «Обществом Bas Bleu». Туда приходили Гаррик и Уолпол, и однажды вечером Джонсон потряс всех понтификальной речью.

Но «королевой блюза», как называл ее Джонсон, была Элизабет Робинсон Монтагу. Она была замужем за Эдвардом Монтагу, внуком первого графа Сэндвича и родственником Эдварда Уортли Монтагу, мужа непостоянной леди Мэри, которую мы прославляли на страницах прошлого.16 Элизабет была остроумной, ученой, автором; ее эссе «Сочинения и гений Шекспира» (1769) с негодованием защищало национального барда от строптивого Вольтера. Она была богата и могла позволить себе стильные развлечения. Она сделала Китайскую комнату в своем доме на Беркли-сквер излюбленным центром лондонского интеллекта и красоты; сюда приходили Рейнольдс, Джонсон, Берк, Голдсмит, Гаррик, Гораций Уолпол, Фанни Берни, Ханна Мор; здесь художники встречались с юристами, прелаты — с философами, поэты — с послами. Отличный повар миссис Монтагу приводил всех в хорошее настроение, но спиртное не подавалось, и опьянение было под запретом. Она играла роль Мецената для начинающих авторов и рассыпала щедроты. Другие лондонские дамы — миссис Трейл, миссис Боскауэн, миссис Монктон — открыли свои дома для талантов и очарования. Лондонское общество стало бисексуальным и начало соперничать с Парижем в славе и гениальности своих салонов.

II. АНГЛИЙСКАЯ МОРАЛЬ

«В каждом обществе, — говорил Адам Смит, — где различие сословий однажды полностью установилось, всегда одновременно существовали две различные схемы или системы морали; одну из них можно назвать строгой или аскетичной, другую — либеральной, или, если угодно, свободной системой. Первой обычно восхищаются и почитают простые люди, вторая… более почитаема и принята теми, кого называют людьми моды».17 Джон Уэсли, принадлежавший к строгому классу, описывал английскую мораль в 1757 году как смесь контрабанды, ложных клятв, политической коррупции, пьянства, азартных игр, мошенничества в бизнесе, сутяжничества в судах, раболепия духовенства, мирской жизни среди квакеров и частных растрат благотворительных фондов.18 Это старый припев.

Тогда, как и сейчас, половая дифференциация была далеко не полной. Некоторые женщины пытались стать мужчинами, и им это почти удавалось; мы слышали о случаях, когда женщины маскировались под мужчин и сохраняли обман до самой смерти; некоторые вступали в армию или флот как мужчины, пили, курили и клялись как мужчины, сражались в бою и стойко переносили порку.19 В 1772 году на улицах Лондона появились «макаронники» — молодые люди, которые носили длинные волосы, одевались в богатые ткани и яркие цвета и «трахались без страсти»; Селвин описал их как «животное, которое не является ни мужчиной, ни женщиной, но имеет средний род».20 Гомосексуализм имел свои бордели, хотя гомосексуальные акты, если они были

1 ... 340 341 342 343 344 345 346 347 348 ... 487
Перейти на страницу: