Шрифт:
Закладка:
После этого Роберт задействовал автоматический переход по панорамам, и, когда пару раз его вызвал отец, «откликался» из игровой, делая вид, что восторгается своими новыми аттракционами. Оба раза все прошло гладко. Так же гладко прошел ответ на вызов тети Люсильды: Роберт якобы уныло торчал в спальне с мыслекнигой в руках.
На самом деле он в это время обшаривал многочисленные шкафы в гардеробной, швыряя в вакуумный пакет одежду и обувь. В одном из шкафов среди своих новых шмоток он с удивлением обнаружил длинный ряд платьев тети Люсильды – наверное, идиоты-андроиды перепутали, что куда вешать. Каждый из широченных нарядов был в двадцать раз больше Мяушшиного одеяла, и, вспомнив слова ма Нэн о катастрофе с тканями, Роберт бросил в пакет еще десяток платьев. Все равно тетя не носит такие балахоны и никогда о них не вспомнит.
Вслед за платьями в пакет отправилась пара мыслекниг, игрушка из комнаты подарков «Звездной Славы» для Мяушши, рисовальный планшет для Джосса, три пенофлексовых лежака из аквапарка… И тут стало ясно, что даже при максимальном сжатии в вакуумный пакет больше не влезет ни-че-го.
Очередной тетин вызов застал Роберта в мыслелете, когда он, пыхтя, пытался утрамбовать под сиденьем проклятущий пакет. Влезть-то пакет влез, но сиденье никак не опускалось.
Над унибраслетом Роберта всплыла небольшая голографическая подсказка: ага, он все еще торчит в спальне, уткнувшись в мыслекнигу… Спустя секунду подсказка исчезла, и перед мыслелетом возникла тетя, с отвращением глядя туда, где она «видела» своего племянника, развалившегося в текучем кресле.
– Пока ты не заслужил права являться к семейному столу, будешь ужинать, завтракать и обедать у себя, – отчеканила тетя Люсильда. – Не забудь про суп!
Тетя исчезла, и Роберт с радостным:
– Йо-хо-о! – запрыгал по сиденью коленями.
Сиденье наконец встало на место. Роберт кинул взгляд на цифры, пробегающие по кайме унибраслета: семь четыре по местному времени. Когда он доберется до границы парка, как раз начнет темнеть.
Он нахлобучил на растрепанные волосы мыслепередатчик, выкрикнул словоключ «дикая разведка» – и стена, распахнувшись, выпустила его в золотистый вечер Виндзорского поместья.
Роберт, не таясь, промчался над парком (никто не запрещал ему пользоваться подарком Ти Би Джоя) и не сбавил скорость даже перед пограничным ручьем. Если система тревоги все-таки сработает, не все ли равно, медленно он пересечет границу или быстро?
И все-таки он невольно закрыл глаза, когда мыслелет «Неустрашимый» с разгону пронесся над ручьем…
Ничего не случилось.
Вокруг было тихо, только звенела мошка.
Тревога не сработала!
Януарий и вправду гений!
Не оглянувшись на зарево Виндзора, где было подсвечено все и вся, от замка до самого маленького кустика, Роберт устремился в простор над сумеречными полями.
Через минуту он приоткрыл купол мыслелета, и внутрь ворвался теплый ветер, пахнущий травой, землей и влагой. В полях недавно прошел дождь, хотя на поместье не упало ни капли: нельзя было мешать гостям гулять и восхищаться Виндзорским парком. Пролетая мимо дерева, мыслелет слегка задел ветку с густой листвой, стряхнув в кабину холодные брызги.
Роберт вскрикнул, захохотал – и загорланил на какой-то дикарский мотив:
– В решете они в море ушли, в решете,
В решете по седым волнам!
С берегов им кричали: «Вернитесь, друзья!» —
Но вперед они мчались – в чужие края —
В решете по крутым волнам!
Колесом завертелось в воде решето,
Им кричали: «Побойтесь греха!
Возвратитесь, вернитесь назад, а не то
Суждено вам пропасть ни за что, ни про что!..»
Отвечали пловцы: «Че-пу-ха!»
Солнце скрылось за Виндзором, но лучи веером уходили в небо, превращая облака в золотисто-розовые костры на фоне отступающих грозовых туч. Кое-где тучи закручивались спиралями, от спиралей отрывались лохматые «перья» – куда было спецэффектикам Ти Би Джоя до такой офигительно-улетной красоты!
– По волнам они плыли и ночи и дни,
И едва лишь темнел небосклон,
Пели тихую лунную песню они,
Слыша гонга далекого звон:
«Как приятно нам плыть в тишине при луне
К неизвестной, прекрасной, далекой стране.
Тихо бьется вода о борта решета,
И такая кругом красота-а!..»
Несколько раз Роберт видел проносящихся по вечернему небу птиц, а перед самым Разноцветным Лесом заметил внизу яркие точки и снизился, чтобы разглядеть их поближе. Он так и не понял, что это за существа: они махали светящимися крылышками так быстро, что все время находились внутри голубого сияния. Надо будет спросить у Джосси, как они называются.
В лесу коротко рявкнула тигрожуть… Че-пу-ха! С Охранником на шее Роберт не боялся ни земных, ни летающих хищников, ни спятившего андроида.
– И приплыли они в решете, в решете
В край неведомых гор и лесов!
И купили на рынке гороха мешок,
И ореховый торт, и зеленых сорок,
И живых дрессированных со-ов!
Мыслелет уже начал светиться, когда Робби доб-рался до Дома.
В молочном сиянии мелькнули круглые ушастые тени: возле закрытого люка маячила стайка мышариков. При приближении мыслелета мышарики разлетелись в разные стороны, но, когда «Неустрашимый» приземлился, поплыли обратно к люку, недоуменно побулькивая.
– С вами давно не играли? – вылезая, спросил Роберт. – Извините, сейчас я тоже не могу…
– Стой, кто идет?! – громыхнул гулкий голос, и из-за дома-корабля вылетел дядя Бозз, широко расставив железные руки: массивный темный силуэт с красными кругами горящих глаз.
Роберт испуганно шарахнулся, наткнулся спиной на люк и выдавил:
– Это я… Роберт!
– Ни с места! – дядя Бозз продолжал катиться к нему.
Роберт от ужаса напрочь забыл про Охранника, зато вспомнил недавние слова Джосса: «Он – наш! Он – Робби!»
– Я – Робби! – выкрикнул он, и дядя Бозз резко остановился, скрежетнув гусеницами.
– Робби. Гип-гип. Отбой тревоги.
Бозз опустил руки, развернулся и укатил обратно за холм.
Роберт длинно выдохнул… И чуть не упал назад, когда люк, к котрому он прижимался спиной, со скрипом открылся.
– Пойдем, – тихо сказала Мяушша.
Взяла его за руку шершавыми
