– Друзья, верьте мне, так надо. Худо-бедно, да справимся, – сказал Хорос и добавил: – Токмо вместе с помощниками.

Толпа немного погудела, так, для приличия, и расступилась. Глава аула побрел мимо них к расщелине, откуда начиналась тропа, и по пути закивал каждому мало-мальски знакомому лицу. Пущай знают, что он, супротив страхам, готов за них отдаться воле чужаков, пущай поминают добрым словом.

Узкая дубленая кожа кацувейки давила невыносимо, дышать было тяжело. Зря он натянул ее после такого большого перерыва. Полнота и возрастные жиры округлили тело, едва дали залезть в старую одежку.

Когда Хорос поднялся и шагнул на заветное плато, силы иссякли вконец. Сняв обувь, он присел на каменный выступ. Привязал ягушек.

– Спасибо Манаса, что даруешь нам свои потоки, – от всей души поблагодарил он озеро, зачерпнул набедренным кувшинчиком ледяную жидкость. Испил.

Сине-зеленые волны весело заиграли бликами ночных светил, журчанием перешептываясь с долгожданным гостем. Из темноты заухал филин. Ни суеты, ни зверья не услышал человек. Все спало, набираясь сил к утренним заботам.

Мужчина улыбнулся, аккуратно вытащил из наплечной сумки пожелтевшую бумагу, расправил. С ее краев полетела застарелая шелуха и опустилась под ноги отмершими листьями клена. Негромко выругавшись на криворуких умельцев, что сделали пергамент таким хрупким, глава подул на остатки и бережно положил их под камень, с которого только что встал.

– Верю тебе, Манаса. Жду помощи, как ждали ее наши предки. Не подведи.

Озеро вновь заколебалось, будто от ветра. И тут же притихло. Из можжевельника на дальнем берегу вспорхнула птица и не спеша полетела за утес. Как только черная точка в небе слилась с ночью, наступило безмолвие.

***

– Па, гляди-ка, какой большой дядька! – завопил сын Хороса, Хори, и указал пальцем в окно на приближающегося гиганта.

Черные сапоги остановились у самого порога лачуги. Раздался тройной стук.

– Ты с Манаса? – крикнул Хорос, подкравшись на цыпочках к двери.

– Да. Вызывали?

– А то!

Староста распахнул дверь, подбоченился и улыбнулся самой доброжелательной улыбкой, которая только могла появиться в арсенале бывшего мясника. Серые глаза сверкнули неподдельным интересом.

Человек в черном наклонился, на полусогнутых прошел в гостиную обитателей Срединного мира Тройной звезды и брякнулся ягодицами прямо на пол.

– На стул не изволите? – спросил Хорос, но тут же понял, что зря.

Гость при всем желании не смог бы усидеть на том, что для них являлось мебелью.

– Не фига не получится. Я малясь больше, чем вы, – усмехнулся пришелец и почесал щетину на подбородке. – Прошу, ближе к делу. Что случилось?

– Обождите, – попросил хозяин дома и, растолкав членов своей семьи, открыл дверь в смежную комнату. – Велюша, выходь. У нас получилось.

Из комнаты выплыло бледное привидение с такой же, как у хозяина, золотистой шевелюрой и, шмыгнув носом, присело на край подоконника напротив незнакомца.

– В-вы из иного мира? Приб-б-были с-спасти н-народ Мана?

Мужчина в меховой накидке и с монетой-серьгой в ухе кивнул.

– Что т-там?

– Где?

– На серьге?

– Белый медведь.

– О-о-о, – удивленно заморгал Велес и спустя мгновение поклонился.

– Знаете, кто я? – задал вопрос гость, уголки губ которого начали подниматься в преддверии ухмылки.

– Д-догадываюсь, – уклончиво ответил чарип и уже без стеснения поведал свою историю.

Лично пришельца он не знал, но, учась в школе главной молильни, слышал о древнем ордене, живущем между небом и землей, который был настолько могуч, что без труда справлялся с деймосами. Обычные люди при виде тварей падали в обмороки, сходили с ума, но не путейцы (так называли чужаков старшие).

Мужчина молча выслушал излияния местного священника, и когда тот закончил, снял с плеча котомку. В ней оказались хорошо сохранившиеся цветные карандаши, краюха хлеба и белоснежные бумажные листы, скрепленные незнакомой для аульцев металлической скрепой.

Открыв на нужной, гость подал глянцевые страницы чарипу.

– Оно?

Велес всплеснул руками, ахнул и, не удержавшись на ногах, присел на самодельный старостой стул, который только что предлагали гиганту из иного мира.

– Оно.

– Да, чегой-то там? Мудрите, ребятки? – неожиданно грубо полюбопытствовал старый глава и заглянул через плечо товарища. С пустого пространства выбеленной бумаги на него посмотрели круглые от ужаса глаза чарипа.

Худой, словно скелет, рисованный человек стоял посреди хаоса обломков камней и, подняв одну руку, пытался закрыться от смотрящего на него художника. Длинное, подобно женскому платью, одеяние выдавало в нем Велеса.

Да, точно. Это был он. Их уважаемый и почитаемый в каждом доме Велес с книгой за пазухой и кривоватым, узким лицом.

– Накидал заранее? Удалец, – оценил одновременно качество работы и дар провидения Хорос.

Немного поразмыслив, он решительно произнес:

– Надобно на погост идти. Что там делается – никто не знает. Может, лисы, да зверье всякое наших родных разворовали, а мы тута сидим. Негоже трусами задерживаться.

Гигант кивнул и посмотрел на бледнеющего Велеса. Из глаз того уже начинали капать горючие слезы, губы непрерывно дрожали.

– Видимо, придется без него.

Хорос набычился, капризно засопел. На своем веку он много чего повидал от волков-людоедов до султанских послов, поэтому ранимость того, кто по обычаю призван защищать Ману от прихвостней дьявола, раздражала невыносимо.

– Айда вдвоем. Пущай полежит здесь, оклёмывается, – в конце концов, скомандовал он и скрылся за дверью супружниной спальни, чтобы набрать провизии из-под полов и привязать к бедру ножны от бывалого солдатского ножа.

Люция медленно подползала к зениту, когда двое вышли из дома главы. Один – чуть выше розового куста, с белесыми волосами и круглым, невыразительным лицом, второй – двухметровый атлант в меховой накидке из шкуры волка.

Гость мира Тройной звезды поднял голову. Залюбовался необычным небом. В его Вселенной таких расцветок не было. Точнее, были, но не принадлежали небосводу. Рыжие, алые, коричнево-ржавые оттенки перемешивались в нечто невообразимо прекрасное и пугающее одновременно. Пожалуй, марсианская атмосфера некогда походила на то, что явилось перед ним здесь. Однако сравнить планеты уже никто не мог.

– Долго идти? – задал вопрос большой человек.

– Далече, – ответил староста и с любопытством, свойственным всем малорослым людям, спросил: – Как величать?

Великан блеснул черными, словно горный уголь, глазами, улыбнулся. Длинные ноги лихо подскочили на каменных выступах плато, с которого начиналась тропа, и встали на самый край. Мужчина обернулся и протянул руку.

– Маром, шаманом. Как угодно. Первое – имя, второе – профессия.

– Что? Прохессья? – не понял Хорос.

– Работа такая. Типа кузнеца.

– А-а-а. Будь по-твоему. Маром так Маром.

Староста дернул головой, удовлетворенный открытостью попутчика, и, схватившись за его длинные пальцы, потянулся вверх. С таким ловким и сильным помощником он, наконец, поверил, что дело, за которое сдуру взялся, завершиться благим концом. Чарип чарипом, но