Мужчина понял, что засыпает и попытался отрезвить свое бренное тело хулой.

«Не-е-ет, обойдешься, старый дурак, – выругался он и подобострастно добавил, – демоны рядом, сбивают с толку всякого, кто слаб духом».

Дремота немного прошла, и он снова взялся за четки из сплетенных кубиков, чтобы продолжить. Сделанные давным-давно каким-то безымянным умельцем кости древнего ящера приятно постукивали, проскальзывая между пальцев хозяина.

– Кто там дальше? Ветер? Да, истинно, ветер.

С губ не сорвалось ни звука. Молитва резко оборвалась. За стенами что-то заскрежетало и ухнуло так, будто отвалилось часть скалы.

Мужчина вздрогнул, попытался вскочить, но запутался в длинном одеянии и безнадежно рухнул на дощатый пол. Засеменив конечностями, подобно пауку, он подполз к двери и толкнул ее.

То, что Велес увидел за порогом, никак не походило на камнепад. Точнее, камни были, но совсем не горные осколки, на которые уповала логика богослужителя, а обтесанные человеком плиты с могил.

Полированные надгробия медленно поднимались над землей, дергаясь и скрепя от натуги, затем с грохотом падали рядом. Усеянные цветами и мшистым ковром холмики взрывались, и из-под них вставали ларцы с мертвецами.

– Червь Прародитель! Что ж творится? – бросил в пустоту Велес, которого затрясло от ужаса так, что ноги перестали слушаться вовсе и никак не давали служителю встать с колен.

Капельки пота поползли с высокого лба и спрятались в густых бровях. Рясоподобная накидка взмокла.

Все больше ларцов начало вздыматься, все громче раздавался их скрип. Короба постарше не выдерживали вертикали, рассыпались каменной крошкой еще на подъеме, из темноты выглядывали кости и черепа. Недавно захороненные были массивней, но крепче, с вытесанными надписями и не такими пугающими.

Чарип огляделся.

Справа белел сквозь тьму ларец Богора, его товарища и местного кузнеца, который сгорел в кузне лет пять назад, чуть поодаль вращался веретеном саркофаг столетней вещуньи Мокшинии.

Вдруг все остановилось и замерло. Ларцы и камни, левитируя, зависли в воздухе, а земля перестала раскапываться.

Велес приподнялся, опершись на косяк, встал. Взял со стола чарипни потертую книженцию с молитвами и выдохнул. Страх до сих пор бежал по его венам, но даже крошечный шанс на спасение от Нечто делало щуплого человечка сильнее.

– Люция, спаси. Прошу, озари жаждущему дорогу к спасению! – взмолился пожилой мужчина и сделал шаг через порог.

Надгробья и ларцы развернулись в сторону тропы, по которой побежал Велес и завибрировали. Раздался непонятный гул, будто на кладбище залетел огромный рой медоносов. Чарип поднял взгляд с мощеной дорожки и в ужасе отпрянул. К нему подлетал короб Мокшинии. Не удержавшись на влажных от росы камнях, он поскользнулся и свалился с пригорка в неглубокую котловину, куда прихожане обыкновенно бросали высохшую листву, ленты с молитвами и прочий мусор.

Удар оказался неслабым. В затылке что-то хрустнуло, и на ворот закапала теплая жидкость.

«Кровь», – подумал чарип и попытался найти рану рукой. Не вышло. В спину садануло так, что пришлось резко опустить ладонь и зажмуриться.

– Не уйдеш-ш-ш-шь! – зашипело Нечто.

Велес распахнул глаза и увидел, как на краю ямы, в которой он имел неприятность лежать, стояло полуразложившееся тело старухи. Длинные пакли свисали островками с белеющей кости черепа, глазницы давно провалились.

– А-а-а! – истошно завопил человек с молитвенником за пазухой и отключился…

– Вел, Велюшка. Отец родной, да что ж деяться-то? – услышал он будто издалека и с трудом разомкнул веки. Ресницы слиплись от слез и кровяных потеков.

Над ним стоял пухлобокий коротыш с густыми белесыми волосами и носом-картошкой.

– Чарипчик, эка тебя подкосило. Видал, что с могилками сталось?

– А-а-а, – вырвалось из горла чарипа, и он, как маленький ребенок, прижался к груди знакомца.

–М-да. Видал, – заключил мужчина и помог раненому дойти до чарипни.

Когда дверь в жилище захлопнулась, и богослужителя положили на неразобранную с вечера постель, он отвернулся и захрапел. Глава аула, который как раз и был кладбищенским гостем, присел на массивный стол, служившей Велесу рабочим и обеденным местом, и посмотрел в окно.

Разрытые могилы зияли черными дырами, плиты с них были раскиданы по всему кладбищу.

– Где ларцы? – прошептал Хорос, но тут же увидел пару коробов, сложенных друг на друге у стены дальнего сарая.

«Неужто чарип рехнулся?» – неожиданно для себя самого подумал он и тут же отрицательно покачал головой.

«Нетушки. Не мог».

– Вел, голубчик. Пожалуй, надыть молебен устроить, чтоб деймосщина прекратилась. Как думаешь?

Чарип в этот момент ничего не думал, просто боялся пошевелиться. Мокшиния не уходила из его головы и крутилась в коробе, смеясь безгубым ртом. Вдалеке маячил Червь, не в силах сдержать гнусных злопырей. Немного погоня служитель все же очнулся и замычал что-то нечленораздельное, а когда посмотрел на настойчивого жителя Мана, то расплакался.

– Довели душегубы-чертяки. Понимаю… Есть идеюшка одна. Только на корню не руби, послухай. В давнешние времена, коле что худое приключалось, прадеды наши поднимались к озеру Манаса и оставляли там таблички с просьбами, дары. Если мольба от сердца была, то спускался с рассветом Люции исполин в пять каров и подмогал им. Но пришли чарипы и привели своих богов. И запамятовали аульцы о прошлых доблестях великанов. Перестали ходить на гору. Авось, воротить обычай и попросить пришлых найти вертихвоста?

Велес ничего не ответил на предложение старосты. Да тому и не требовалось чье-то мнение. Хорос озвучил мысль и сразу понял – ее надо предварять в жизнь. Неминуемо после ларцов придут новые беды, и они будут затейливей прежних, ведь с людьми может сделаться пострашнее того, что пережили камни и скелеты.

Вечером после возвращения в аул вместе с чарипом, староста надел походную одежду горца, вытащил из комода пергамент, которым его одарили в главной молильне ровно пятнадцать лет назад, и, поцеловав жену на прощание, выдвинулся к озеру Манаса.

Местный люд видел, как глава спешно покидает селение, и вышел ему навстречу.

– Кудайть собрался, песий сын? Что с нашим чарипом? – гневно крикнул старый пастух Ярик и пригрозил овечьей погонялкой. Толпа заволновалась и закивала.

Хорос не хотел пугать аульцев, но растерянность в их глазах и бунтовское настроение заставили сдаться. Селение маленькое и новость о невидимых душегубцах мигом разлетится по домам. Так чего скрывать?

– Неладно на кладбище за Горой. Деймос, видать, завелся. Будем звать иноземцев Манаса, иначе никак.

– А боги-то нам на что? Где Велесовы молитвы? – гаркнула стряпуха-лепешница, поправив фартук на массивной груди.

Хорос пожал плечами и попросил у Ярика трех овец в дар великанам.

– Гляди у меня, не профукай общее добро. Раньше громадам хватало и одного барашка. А чей-то сейчас тройню подавай? – морщинистое лицо пастуха с