гимнасию и с местными греками общался почти как равный. Однажды, обдумывая утром занятия наступающего дня, он сказал, что хотел бы посетить всех больных в городе; присутствующие неправильно его поняли, и был издан приказ принести всех больных в городской портик и уложить, глядя по тому, у кого какая болезнь. Пораженный этой неожиданностью, Тиберий долго не знал, что делать, и наконец, обошел всех, перед каждым извиняясь за беспокойство, как бы тот ни был убог и безвестен. Только один раз, не более того, видели, как он проявил свою трибунскую власть. Он был постоянным посетителем философских школ и чтений; и когда однажды между несговорчивыми мудрецами возник жестокий спор, он в него вмешался, но кто-то из спорящих тотчас осыпал его бранью за поддержку противной стороны. Тогда он незаметно удалился домой, а потом, внезапно появившись в сопровождении ликторов, через глашатая призвал спорщика к суду и приказал бросить его в темницу». Впрочем, позже добровольная ссылка перетекла в принудительную со всеми вытекающими отсюда последствиями: «…он остался на Родосе против воли, с трудом добившись с помощью матери, чтобы для сокрытия позора он хотя бы именовался посланником Августа. Теперь он жил не только как частный человек, но как человек гонимый и трепещущий. Он удалился в глубь острова, чтобы избежать знаков почтения от проезжающих – а их всегда было много, потому что ни один военный или гражданский наместник, куда бы он ни направлялся, не упускал случая завернуть на Родос… Он забросил обычные упражнения с конем и оружием, отказался от отеческой одежды, надел греческий плащ и сандалии и в таком виде прожил почти два года, с каждым днем все более презираемый и ненавидимый… В Риме, когда на дружеском обеде зашла о нем речь, один из гостей вскочил и поклялся Гаю, что, если тот прикажет, он тотчас поедет на Родос и привезет оттуда голову ссыльного – вот как его называли… Возвратился он на восьмом году после удаления».

Тацит пишет о нем жестче: «Даже в годы, проведенные им на Родосе, он не помышлял ни о чем ином, как только о мести, притворстве и удовлетворении тайных страстей», а причину его ссылки объясняет так: «[В 14 г.] скончалась Юлия, некогда из-за распутного поведения заточенная своим отцом Августом на острове Пандатерии, а затем в городе тех регийцев, которые обитают у Сицилийского пролива. При жизни Гая и Луция Цезарей она была замужем за Тиберием, но пренебрегала им как неравным по происхождению; это и было главнейшей причиной его удаления на Родос (в другом месте „Анналов“ Тацит дополняет себя, указывая, что „…в особенно трудном положении он оказался после заключения брака с Юлией, распутство которой он был вынужден или терпеть, или бежать от него“ – на Родос). Теперь, достигнув власти, он извел ее – ссыльную, обесславленную и после убийства Агриппы Постума потерявшую последние надежды – лишениями и голодом, рассчитывая, что ее умерщвление останется незамеченным вследствие продолжительности ссылки». Отличавшийся отменной памятью (или злопамятством?) Тиберий потом всю жизнь четко делил людей на тех, кто помог ему в родосской ссылке (например, Сульпиций Квириний, Луцилий Лонг), а кто – нет (каппадокийский царь Архелай), и относился к ним соответственно (хотя не всегда общее ссыльное прошлое гарантировало безопасность – в частности, Тиберий казнил Вескулария Флакка и Юлия Марина, разделивших с ним родосское изгнание; видимо, у Тиберия были на это причины, потому что даже Тацит описывает этих двоих казненных как наставников в вероломстве, от вероломства и погибших).

Закончим разговор о Родосе и Тиберии еще одной любопытной выпиской из «Анналов» Тацита о том, что, возможно, Тиберий в ссылке занимался изучением «науки» предсказания; правда, дело скорее не в ней, а опять же в зверонравии властителя: «Не умолчу и о предсказании Тиберия относительно Сервия Гальбы, в ту пору консула; вызвав его к себе и испытав в разносторонней беседе, он под конец обратился к нему по-гречески с такими словами: „И ты, Гальба, отведаешь когда-нибудь власти“, – намекая на то, что владычество его будет поздним и недолгим и обнаружив тем самым знакомство с наукой халдеев: для ее постижения он располагал на Родосе и досугом, и наставником Трасиллом, чьи познания он испытал следующим образом. Всякий раз, когда Тиберий, стремясь узнать свое будущее, встречался ради этого с прорицателями, он пользовался верхними покоями дома и услугами единственного посвященного в эти дела вольноотпущенника. Невежественный и наделенный огромной телесной силой, тот окольными и крутыми тропками (ибо дом стоял на скалистом обрыве) приводил прорицателя, искусство которого хотел испытать Тиберий, и на обратном пути, если его познания были сочтены Тиберием вздорными, а сам он обманщиком, сбрасывал его в море, чтобы не оставалось свидетеля тайных занятий его господина. Итак, тем же путем по скалам был приведен и Трасилл; после того как Тиберий задал ему те же вопросы и ответы Трасилла его взволновали, ибо тот искусно открыл ему, что он завладеет властью, а также все его будущее, Тиберий спросил его, может ли он прозреть собственную судьбу, что ему принесет данный год, данный день. Взглянув на расположение звезд и измерив расстояния между ними, тот сначала колеблется, потом пугается и чем больше всматривается в небо, тем сильнее и сильнее дрожит от растерянности и страха и наконец восклицает, что ему угрожает почти неотвратимая гибель. Тогда Тиберий, обняв его, поздравляет с тем, что он увидел надвигавшуюся на него опасность и все же останется невредимым, и, сочтя все сказанное им за оракул, удерживает его при себе как одного из своих ближайших друзей».

Но довольно о Тиберии – на пепелище гражданских войн Поздней Римской республики и Принципата исподволь происходит рождение новой силы, изменившей мир: на Родосе начинает распространяться христианство.

Глава 5. Эпоха раннего христианства

По преданию, христианство приходит на остров вместе с апостолом Павлом в 57–58 г. н. э., что подчеркивает нынешний митрополит Родоса Кирилл в обращении к читателям в издании «Родос как на ладони». Архимандрит Никифор указывает в своей «Библейской энциклопедии», что через Родос «Апостол Павел возвращался из Листры в Иерусалим после третьего своего путешествия» (см. Деян. 21:1). Считается, что апостол проповедовал Слово Божие в Линдосе, знаменитом своим культом Афины Линдийской, и одна из гаваней города до сих пор зовется в его честь. На ее берегу есть небольшая церковь, посвященная апостолу, и мраморная доска с надписью: «Родос поклоняется этому месту, на котором стоял Павел, апостол народов». Однозначно, апостолу пришлось трудно в подобном религиозно-культовом языческом центре, история которого уходит