Он закурил и уставился на Саймона в ожидании ответа.

— Вы правы, — согласился тот. — Но прежде чем мы начнем, я бы хотел узнать о вас побольше. Мне очень повезло, что вы согласились встретиться. Признаюсь, я немного читал о вас. И у каждого информационного источника своя версия относительно различных событий в вашей жизни.

— Про то, что я сидел в тюрьме, например?

Саймон сделал неопределенный жест рукой.

— Значит, речь именно об этом, — удовлетворенно кивнул Волков. — Что ж, скрывать мне нечего. Думаю, вы нашли много интересного в моей биографии. Вам выпал счастливый шанс услышать все из первых уст.

— Буду признателен за вашу откровенность, — с благодарностью произнес Саймон.

Волков прочистил горло, сделал глоток пива.

— Нет, в тюрьме не сидел, хотя задерживали неоднократно. За бродяжничество. Но жизнь моя до всего этого, — он обвел взглядом потолок и стены, — была поганой. Я же из дома сбежал от вечно пьяных родителей. И дурак был к тому же. Как оказался на улице в пятнадцать лет, так и жил там. Иногда ночевал у каких-то знакомых, но всегда уходил, потому что люди были нехорошие. А если пускали в свой дом нормальные, то тем более пытался поскорее смотаться, потому что не хотел стеснять. Мылся в городской бане, там сторожем служил сердобольный мужик, пускал меня по ночам и угощал печеньем. Я хоть и бомжевал, но старался следить за собой, по мне тогда не было видно, что я бездомный. Однажды встретил очень хорошую девушку. Великолепная девушка! Пожалела меня, взяла за руку и устроила на завод кровельных материалов. Паспорт у меня был, конечно. Стал жить в общежитии, появились перспективы. Я той девчонке, оказывается, понравился, а я так вообще с нее глаз не сводил с первой встречи. Но вот ее мать была против меня. Рассорила нас в один присест, а потом пошла в общагу и сказала, что я украл у нее золотые серьги. Я их в глаза не видел. Главное, что у этой стервы даже уши проколоты не были. В общежитии поверили почему-то ей, а не мне. С работы попросили. Мол, лучше уйди сам, вор. Снова улица…

— Это ужасно, — прошептал «режиссер».

— А на какие деньги вы жили? — спросила я.

— До завода где только не работал! Грузчиком, строителем, уборщиком, дворником. Но того, что было, не хватило бы на жилье. А вот после того как меня уволили с завода, денег вообще не стало. Какие-то копейки, которые быстро разлетелись. Повезло оказаться на вокзале, там хотя бы тепло, а еще из буфета просроченные булочки перепадали. Потом я понял, что либо усну на рельсах, либо попытаюсь остаться человеком. Договорился на вокзале с ментами, заключил, так сказать, с ними контракт.

— Какой такой контракт? — оживился Саймон.

— Потом расскажу. На путях стояли старые пассажирские вагоны. Списанные уже, но их почему-то не убирали. В одном из таких я и жил. Вполне нормальное место, скажу я вам. Зимой, правда, холодно, но если с обогревателем, то вообще Канары. На кое-какую еду тоже хватало.

— А откуда брали деньги? — перебила я.

— Кому-то в качестве носильщика помог, кому-то забытый телефон вернул и получил копеечку в виде вознаграждения, — мягко ответил Макар. — Но ты дослушай, хорошо?

— Простите.

— Мылся в служебной раздевалке, в душе, а чтобы не заморачиваться с прической, отпустил длинные волосы. Одежду стирал на речке, оттуда и воду в вагон таскал. Раздобыл в комнате забытых вещей кое-какое шмотье, электрический чайник и посуду. Никому не мешал, жил себе и не мечтал о том, что сейчас у меня есть.

— Когда вы начали петь?

— Тогда и начал. Вышло-то случайно. Один знакомый путеец услышал, как я напеваю, и сказал, что пою очень душевно. Я решил попробовать. У меня старая гитара была, но я раньше на ней только играл, не пел. А тогда решил спеть. Вышел на привокзальную площадь и выдал Шуфутинского. Монетки так в шапку и посыпались. За один только вечер заработал столько, сколько раньше не было и за месяц. Купил на эти деньги еды и от души наелся. Так оно и поехало. После работы, если она, конечно, была, я шел на привокзальную площадь и подрабатывал.

Послышался нарастающий шум мотора. Мимо дома медленно проехал желтый кабриолет. Сидящая за рулем девушка помахала нам рукой. Волков тут же замахал в ответ. Лицо незнакомка прятала за огромными очками от солнца. Меня так и подмывало узнать, кто это такая. Волков перехватил мой взгляд.

— Ритка, — объяснил он. — Держит сеть косметических салонов в Тарасове. Недавно вернулась из Швеции, вроде бы и там что-то открыла.

— А она кто? — не удержалась я.

— Она человек.

— Поняла. Тоже певица?

— Нет. Просто повезло выйти замуж за Карчаева, но она и без его помощи пробилась бы. Не все богачки пользуются чужими деньгами. Ритка, к примеру, получила фармацевтическое образование и хотя бы понимает, что делает.

Карчаев в свое время считался одним из самых известных фигуристов в стране, но сейчас отошел от спорта. Удивительно, но даже на пенсии он продолжал получать большие деньги. Его имя постоянно мелькало в светских новостях, но про его личную жизнь я ничего не знала. Женат, оказывается. На умной женщине, а не на «пустышке», вот как.

— Ритка хорошая, — посмотрел Волков вслед кабриолету. — Работает не покладая рук. Не то что некоторые. Вернемся к моему скучному прошлому или сразу заключим контракт?

— Вернемся, вернемся, — подтолкнул его Саймон.

— Хорошо. Ну вот, пел я себе и пел. Налаживал, так сказать, социальный свой статус. Строил планы, мечтал о съемной комнате, потому что жить в вагоне… это, знаете…

Он взялся за кружку и залпом осушил ее наполовину. Отдышался и посмотрел куда-то вдаль.

— Мне повезло, потому что я встретил хорошего человека.

— Он признал ваш талант, — «догадалась» я.

— Признал. Подошел ко мне, стал спрашивать о всяком. Мне нечего было скрывать. Все ему рассказал. Про ночную баню, про воду из речки, про вагон. Утром он приехал к вокзалу на машине, нашел меня и забрал с собой. Вот и все.

— Вот и все? — удивился Саймон. — И что, сразу поселил вас в этот дом и отвел в зал, полный зрителей?

— Ты на русском лучше, чем я, чешешь, — прищурился Волков. — Ты действительно режиссер?

Саймон даже не дернулся.

— Я родился в России, а теперь живу в Америке. Показать паспорт?

— Не нужно.

Но Саймон уже полез в свою сумку. Волков накрыл его руку своей.

— Остановись. Верю. Накатило.

Саймон отставил сумку.

— Я понимаю, —