просто и непринужденно. Ты мог бы поговорить и на русском языке, но английский в этом случае прозвучит более солидно, чем родной. Я все переведу, это я умею. Для пользы дела же.

— Ты расследуешь это преступление? — спросил Саймон. — Не то чтобы я против, но мне хотелось бы знать.

— Да, я снова лезу туда, где меня никто не ждет, — отрезала я.

— Понял.

— И все это ради правды, которую затоптали.

— Понял, понял.

— Тогда просто веди себя так, словно ты действительно в теме, хорошо? — попросила я. — По сути, тебе даже играть не придется. Это как репетиция твоего будущего. Главное, не встревай, когда я буду с ним разговаривать. Ты режиссер, который хочет снять о нем фильм. Остальное — моя забота, хорошо?

— Я все сделаю, Жень. Только давай я буду говорить на русском языке. С английским нам будет труднее донести суть, а тебе, если я правильно понял, нужны подробности. Пусть человек общается с нами, не напрягаясь.

Саймон улыбнулся. Затея его не увлекла, я это видела. Но он оказался из породы тех людей, которые сразу вступают в игру, если об этом просит друг.

Во всяком случае, мне не хотелось ошибаться.

Охранники уже были предупреждены о нашем визите. Машина беспрепятственно миновала контрольный пункт. Сразу же за нами закрылись автоматические ворота.

Один из охранников так долго рассматривал американский паспорт Саймона, что я засомневалась в успехе.

— Что-то не так? — ослепительно улыбнулся мой рыжий друг. — Перевести то, что там написано?

— Не стоит, — процедил охранник.

— Может быть, вы не любите иностранцев?

Охранник закатил глаза и вернул паспорт.

— Не нарывайся, — попросила я Саймона, когда он сел в машину.

— А чего он, шуток не понимает? — спросил Саймон.

— Он понимает, но не в рабочее время.

Шлагбаум открылся, и мы въехали на территорию поселка.

В этом поселке все дома были разными, не в едином стиле. Кто-то возвел чуть ли не итальянский палаццо, кто-то водрузил на дом крышу наподобие тех, которыми украшены китайские пагоды, но попадались и те, кто уважал добротные срубы. Нужный нам дом появился справа по курсу. Волков проживал в небольшом двухэтажном коттедже, очень похожем на те, которыми изобилуют американские фильмы: с верандой с соломенными креслами, декоративным столиком и маленькими окошками под самой крышей.

Как только я припарковалась, на веранде появился невысокий мужчина. Он терпеливо ждал, пока мы выйдем из машины и поднимемся по ступеням. Я не сразу узнала Волкова, хоть и должна была, ведь афиши о выступлениях, украшенные его фото, можно было увидеть повсюду. Но перед нами стоял совсем другой человек в свободном тренировочном костюме и сигаретой в руке.

— Здравствуйте, — протянул он руку. — Добрались нормально?

— Дорожное покрытие у вас тут шикарное, — призналась я. — Не едешь, а плывешь.

— Надеюсь, это не после потопа, — захохотал Волков. — Я из дома неделю не выходил.

— Нет, с дорогой все в порядке, — улыбнулась я. — Меня зовут Евгения, а это Саймон Шкловски, режиссер. Это о нем я упомянула в сообщении.

— Ду ю спик рашен? — бодро обратился певец к Саймону и расхохотался. — Если я скажу «держи краба», то он поймет?

— Думаю, да.

— Значит, болтает по-нашему? Теперь заживем.

— Да, и вполне прилично, — ответил мой друг, пожимая ему руку.

Волков захохотал еще громче. Я невольно улыбнулась. Передо мной стоял человек, совершенно не похожий ни на убийцу, ни на предателя. Впрочем, внешность не просто обманчива. Внешность умеет так запудрить мозги, что все перевернется с ног на голову.

— Слушайте, а давайте посидим на веранде? — потер руки Волков. — Погодка-то… распогодилась! Соскучился по простору.

Он снова засмеялся. Ну до чего же жизнерадостный человек, а?

— Если вы не против, конечно, — спохватился он. — Просто я дома уже несколько дней торчу. Не могу. Хочу на воздух.

— Вы знаете, а я с удовольствием посижу здесь, — сказал Саймон и опустился в соломенное кресло. — Боже мой, как удобно!

— Вот и ладненько. Принесу чего-нибудь, — подмигнул Волков. — А девушка что будет?

— Девушка за рулем, — напомнила я.

— И это правильно. Если что-то нужно, то я покажу. В туалет никто не пойдет?

Я покачала головой. Волков исчез в дверях.

Саймон погладил ладонями подлокотники.

— Качественно сделано.

— И стоит наверняка дорого.

Вернулся Волков с подносом в руках.

— Пиво, — сообщил он. — А девушке лимонад, и очень неплохой. Всегда его беру в супермаркете. Напоминает квас, но с лимонным вкусом. Бельгийский. Поступает сюда небольшими партиями. Похмелье снимает отлично.

— А что, был повод выпить? — спросила я. — Какой-то стресс или что-то более приятное?

— Было дело, — уклонился от ответа Волков и поднял кружку. — Ну что, за здоровье и за встречу?

Я покосилась на Саймона. Пока что он исполнял свою роль просто великолепно.

— Я был за границей, но и не мечтал об Америке, — смутился Волков. — Если вы хотите снять обо мне фильм, то нам придется повозиться. Вообще-то подобные вопросы решает мой агент, но сейчас его нет на месте. Отпустил парня к родителям на выходные. Но здесь мой продюсер, он в доме, просто к нему дочь приехала. Он скоро подойдет. Вы не против?

— Нет, нет, что вы, — горячо стала уверять его я.

— Отлично, — подтвердил Саймон.

— Он, конечно, расставит все точки и скажет заключительное слово, но фильм-то будет обо мне, а не о нем.

Общался Волков легко и просто, ничем не напоминая известную личность. Курил обычные сигареты, а не кубинские сигары. Вместе с пивом притащил вазочку с мелкой сушеной рыбкой и, не стесняясь, ел ее прямо с головами.

— Самое вкусное, — сказал он с таким аппетитом, что я захотела непременно попробовать эту рыбку.

Саймон не спеша потягивал пиво.

— Приличное, — похвалил он, рассматривая стакан. — Тоже из супермаркета?

— Тоже, — ответил Волков. — Из привозного. Но лучше наших «Жигулей» никто ничего еще не придумал.

— И много пришлось дегустировать? — спросил Саймон.

Волков перестал улыбаться.

— Спрашивайте в лоб, чего кругом да около ходить?

— Вы нас не так поняли… — попыталась объяснить я, но Волков предупреждающе поднял руку.

— Да, пил. Приходилось. И много чего попробовал. А теперь с крепким алкоголем не вожусь — как отрезало. Вот пивко могу, и вас угостил, и вы пьете его вместе со мной. Слухи, дорогие мои, не всегда правдивы. Но даже если они похожи на правду, то всегда дурно пахнут. А внешность и подавно врет, как сивый мерин.

Если бы он знал, что я уже успела подумать о несовпадении внешности человека и его внутреннего содержимого, то, наверное, очень бы удивился.

— Давайте сразу договоримся о том, что вы сейчас общаетесь со мной, а