вдоль рук.

— А-а-а-х-х-х-с-с-с! — Нечленораздельный вопль оглушил зал.

Монстр обхватил девушку за шею, но тут же получил точный удар по яйцам. Потом ещё раз.

Не знаю, вопил ли он снова или нет, но боль была адская. Только благодаря ей девушка смогла вырваться из его хватки. Хрипя и задыхаясь, она отскочила, попятилась, а потом опять бросилась в драку, несмотря на крики:

— Уходите! Он вас убьёт!

— Мы удержим клетку! Только уходите!

— Акулина Андреевна! Не-е-ет! Не лезьте к нему!

Но она знала, что уйти он ей уже не даст — оставалось драться до конца.

— Кирилл! Пожалуйста! — выкрикнула она, и вместо ярости в её голосе послышалась мольба. — Я тебя прошу! Обратись в человека!

Ответом Монстра стала его клыкастая ухмылка.

— Козёл! Ненавижу тебя! — Она подпрыгнула и с разворота двинула ему ногой по лицу.

Красная пелена ярости опять накрыла его сознание.

В глазах потемнело, и желание убивать стало настолько сильным, что Монстр зарычал.

Дальше последовал выкрик «Держитесь! Мы идём к ва-а-а-ам!», а через мгновение всё заполонило мельтешение звериных морд, со всех сторон обрушились удары, оглушили рычанье и вой вокруг.

Кулаки Монстра хлестали всё, что попадалось рядом, когти резали чужую плоть, клыки вгрызались в тела и рвали, рвали, рвали...

И вдруг в чёрном тумане подсознания я увидел своё астральное тело, закованное в корку, и то, как крупная часть скорлупы трескается и отлетает, а лучи силы становятся ярче, разрезая тьму вокруг себя. Психодух освободил ещё одну часть.

...очнулся я у искорёженной стены клетки, лёжа на спине.

И первое, что услышал — тяжёлое дыхание рядом.

Медленно повернув голову, я увидел лицо Акулы, бледное, забрызганное кровью. Девушка лежала совсем близко, на боку, и смотрела на меня. Обессиленная, она даже шевелиться не могла.

— Это было эпично... Кирилл Миронович... — прошептали её дрожащие губы. — В последний момент мне показалось... что никто не выживет... но я справилась...

Хотелось бы мне утешить её и подтвердить, что именно она справилась с моей тёмной стороной, но, скорее, всего, вмешался психодух, не давший мне навсегда поехать крышей.

Его встряхнуло так, что он скинул с себя ещё часть сковывающей скорлупы. Возможно, во мне даже изменилось число активного резерва, хотя это надо было ещё проверить. И лучше сделать это у Йоны, а не в Академии.

Я сглотнул, смочив пересохшую глотку и хрипнул:

— Извини.

Внутри клетки, кто где, развалились избитые и израненные студенты, уже без звериных образов. Они еле дышали от усталости.

— Мы дрались с тобой два часа... — прошепелявил разбитым ртом Илья. — Еле тебя вымотали. Когда в следующий раз будешь превращаться в бешеного Следопыта, и у тебя сорвёт башню, сообщи заранее, будь добр. Я уеду из страны.

— В следующий раз ему будет легче, — сказал здоровяк-Следопыт, прикрывая подбитый глаз. — Он уже сможет себя контролировать. По крайней мере, я на это надеюсь. И кровь ему уже не надо будет пить. Но такого первого превращения я никогда и ни у кого ещё не видел.

— Зато никто не посмеет больше называть его верблюдом, — как-то без улыбки пробормотала одна из студенток.

— Даже я... — вдруг добавила Акулина.

Она медленно села на полу и навалилась спиной на клетку.

На бедре девушки алели полосы от когтей.

— Чёрт... извини... — пробормотал я, сам еле поднимаясь на локтях.

— За что? — вскинула брови Акула. — За то, что в тебе так много пассивного резерва? Я знала, на что шла. К тому же, после первого превращения у Охотника появляется свойство регенерации тела, так что раны заживут быстро. У тебя тоже их немало, кстати, и лучше бы обратиться в больницу.

Тут она была права.

Моё тело не просто ныло — его разрывало от боли, а ещё я истекал кровью. Кожа была исполосована ударами когтей, и пестрела укусами.

— Хорошо, хоть штаны не потерял... — выдавил я. — Хорошие штаны всё же...

Акула неожиданно рассмеялась, вперемешку со стоном боли.

Её смех подхватил Илья, потом — хлюпик Никон и здоровяк-Следопыт, а через пару секунд хохотала вся группа.

И да. Никто из них больше не называл меня верблюдом. Даже в шутку.

Я смотрел на них, криво улыбался и думал о том, что если Галей увидит меня таким, то, возможно, перестанет называть опоссумом.

* * *

Через час Охотников уже обработали в школьной больнице.

С лиц работников-Целителей не сразу сошёл ужас, когда они увидели мои раны.

А вот Акула отказалась от услуг Академии.

— У меня есть свой лечащий врач! — отрезала она, и к ней больше не приставали.

Весь в бинтах и примочках, я вызвался проводить её до верхолётной станции. Всю дорогу из головы не выходила мысль: поняла ли Акулина, о чем думал Монстр во мне, когда смотрел на неё.

Возможно, все желания были написаны на моей клыкастой морде. Но ни Акула, ни я об этом, конечно, не говорили.

Перед тем как попрощаться, девушка пожала мне руку.

— Без меня даже не вздумай превращаться, понял? Это опасно. Попробуем ещё раз, когда будешь тренироваться у меня вместе со своей командой.

Она запрыгнула в свой верхолёт и из окна кабины крикнула напоследок:

— И не забудь, что в ближайшую пару дней тебе захочется чего-нибудь вкусненького! Со свежей кровью, конечно! Крепись, Следопыт!..

Я проводил глазами её машину, пока та не скрылась в вечернем небе, а затем отправился назад.

Видимо, придётся на сегодня отменить тренировку с командой Витязей, потому что я еле ногами передвигал, башка трещала, тело желало упасть ничком и не шевелиться, а сознание — поскорее уснуть и забыть всю ту тёмную дрянь, что со мной сегодня произошла.

Но, несмотря на раны, я всё же решил немного отвлечься и полистать журнал, что дала мне Кика Гамзо. С «великими трудами» профессора Андронникова...

Книга 3. Эпизод 8.

Прочитать труды профессора Андронникова мне удалось не сразу.

Я успел только завалиться на кровать под балдахин и открыть журнал на первой странице. Время как раз позволяло: тишина, Лёва ещё на занятиях, и никто не мешает. Даже перебинтованные раны не особо отвлекали.

Но тут в дверь тихо постучали.

Настолько тихо и настолько осторожно, что я нахмурился.

Каково же было моё изумление, когда на пороге я увидел