— Быстрее! Ещё быстрее! — громко приказывала она, щёлкая кнутом по полу.

И подгоняла, подгоняла.

Если кто-то медлил, то моментально получал удар по спине.

Мне тоже не раз досталось. Порой даже тогда, когда в наказании не было необходимости. Но Акула не могла удержаться и хлестала меня то по плечу, то по ноге, то по заднице или спине.

— Быстрее! Шевелись, новичок! Быстрее!

А била она профессионально, хладнокровно, виртуозно, с оттяжкой.

И чертовски точно, как снайпер.

Я терпел её удары, а сам представлял, как отомщу стерве на её же территории. Один за другим, мы носились по залу, убегая от её кнута, и ни для кого Акулина не делала снисхождений, а даже наоборот.

Был среди нас один костлявый хлюпик по имени Никон, так вот ему не повезло даже больше меня.

Акула гоняла пацана так, что по его щекам текли слёзы, а когда он падал, то девушка подскакивала к нему, поднимала за резинку штанов и толкала на следующий снаряд, а затем несчастный получал удар кнута вдогонку.

От такой экзекуции на его голой спине не должно было остаться живого места, вот только кнут Акулы не оставлял следов. Лишь боль.

Похоже, о её изощрённых методах не знал даже ректор.

— Быстрее! Ещё быстрее! — продолжала требовать она. — Нужно, чтобы вы были на грани перехода! Быстрее! Ваше тело должно быть горячим! Очень горячим!

Через полтора часа мне хотелось сдохнуть, но сначала придушить Акулу её же плёткой.

В рёбрах кололо, дыхание рвало лёгкие вместе с сердцем, ладони болели от турников, места от ударов кнутом адски жгло, а тело нагрелось настолько, что на мне можно было жарить яичницу.

Акула своё дело знала.

И теперь она никак не вязалась с тихой чайной на озере.

Скорее, с дыбой и пыточной камерой.

Девушка стояла на середине зала и зорко наблюдала, как студенты, обливаясь потом и стиснув зубы, добровольно позволяют себя истязать, но этой инквизиторше всё было мало.

А ещё я постоянно ощущал на себе её изучающий взгляд, будто для меня она готовила пытки посерьёзней.

— Слышишь... эй... Волков... — пропыхтел бегущий за мной Илья, — когда будешь превращаться... пришиби её... ради всех нас... у-у-умоляю...

Поиздевавшись ещё полчаса, Акула остановила группу подыхающих от усталости и боли Охотников и скомандовала:

— А теперь покажите мне по-настоящему, кто есть кто! Быстро! Пока пульс высокий!

И, один за другим, студенты начали превращение.

Это происходило почти без усилий. На горячее тело даже низко-слабая группа справилась с задачей легко и быстро, чему они сами удивились.

— У-а-а-а-а-у-у-у-у! — вдруг завыла от восторга одна из девушек, когда верхняя часть её тела начала превращаться во что-то собакоподобное. — Никогда так легко не пр-р-р-р-р-ревращалась! Уау! Уау-у-у-у-у-у!

Через минуту вокруг меня творился уже настоящий зверинец.

Почти все студенты оказались Полузверями.

Их мышцы обретали объём, жилы напрягались, тела становились массивнее, чтобы превратить своих хозяев в полухищников. Одежда на них растягивалась, но не лопалась. За секунды маги обретали образы: кто — волка, кто — тигра, ягуара, гиены или льва, а на их человеческих лицах появлялись звериные черты.

И самое забавное, что именно хлюпик Никон, избитый Акулой до слёз, обратился в самого крупного Полузверя — белого медведя.

Точнее, белого медведя в чёрных обтягивающих штанах.

Только никто не засмеялся. Все шарахнулись от него в стороны, а Акулина лишь довольно улыбнулась.

— Хоро-о-оший мальчик, — тихо похвалила она с видом дрессировщицы. — А говорил, что с детства не можешь повторить превращение. Тебя нужно было лишь немного прогреть. Согласен, косолапый пупсик?

В ответ он раскатисто заревел, вскинув голову и расправив мощные плечи.

Его звериный зов подхватили другие студенты, и вскоре зал оглушили вой и рычанье.

— Вот теперь другое дело, мои шерстяные друзья. Держите образ тела так долго, сколько сможете, — кивнула Акула, после чего громко велела: — Полузвери, шаг назад!

И почти все шагнули назад.

Остался только я и ещё один парень, как раз из тех быкоподобных здоровяков.

Мы с ним переглянулись.

Ни он, ни я ни в кого не превратились.

И если я точно знал, что он Следопыт, то он щурился и на вид пытался определить, кто я по видологии. С его лица не сходила усмешка — мои физические данные его совсем не впечатляли.

— А ты чего не превратился, господин Сахаров? — спросила у здоровяка Акулина.

— После такой разминки надо было перевести дух, — ответил тот, всё ещё тяжело дыша, весь потный и раскрасневшийся.

— Потом переведёшь. Я жду, — сощурилась девушка, крепче стиснув рукоять кнута. — Чем дольше ты затягиваешь, тем сложнее тебе будет подчинить тело.

Здоровяк вытер лоб, вдохнул поглубже, стиснул кулаки и, зажмурившись, начал превращаться в Следопыта.

Этот процесс был другим, нежели у Полузверей.

Сначала по его телу пронеслась дымчатая волна, сплошняком покрывая кожу красными татуировками с изображением звериных тотемов и надписей на неизвестном мне языке.

Затем мышцы стали укрепляться и нарастать, парень увеличился в росте и массе, его зрачки поменяли форму на вертикальную и замерцали зелёным, а на пальцах выросли чёрные короткие когти.

Здоровяк улыбнулся, оголяя клыки.

Если не считать зубов и когтей, то он не потерял человеческого облика, но звериная сила в нём теперь ощущалась даже на расстоянии. На лице, покрытом татуировками, теперь не отражалось усталости. Только превосходство, будто Следопыт видел всю изнанку мира вокруг себя.

Он повёл головой и принюхался.

— Приятно пахнете, Акулина Андреевна... но, кажется, вы очень взволнованы, не так ли? Страх? Вы боитесь этого дохляка? Или это что-то другое?..

Его голос не поменялся, лишь появилась тягучесть в словах.

Акулина не обратила на его вопросы внимания и велела:

— Шаг назад! Встань к Полузверям и держи метаморфозу тела, сколько сможешь.

Не переставая ухмыляться и показывать клыки, здоровяк отступил, и в итоге напротив Акулы остался только я.

Девушка обошла меня по кругу, разглядывая внимательно и долго. Казалось, она изучала каждую мою родинку, каждый волосок на коже, каждую каплю пота и каждый синяк, оставшийся после других тренировок.

Насмотревшись, она спросила у остальных:

— Итак, какое первое преимущество Охотника?

— Его тело! — раздался хор звериных голосов за моей спиной.

— Второе преимущество Охотника.

— Его чутьё!

— Первая слабость Охотника.

— Его голод!

— Вторая слабость Охотника.

— Желание убивать!

Акулина кивнула.

— Все вы знаете: чтобы вызвать первое