Шрифт:
Закладка:
Вот про «умереть» он как в воду глядел.
Бедняге Мичи ещё предстояло оценить, как красочно эта богиня пошлёт его, когда он в очередной раз к ней подвалит.
* * *
После встряски у Стражей я отправился к Мастерам Материй.
У них, кстати, бывать мне ещё не приходилось.
Внутри их Башни было светло и подозрительно тихо. И если у Витязей или Стражей вечно стоял галдёж, все толкались и спешили, то здесь студенты чинно ходили по коридорам с сосредоточенными лицами.
По стенам висели не только эмблемы с молотом и колбой, но и таблицы. Сотни разных плакатов с элементами, формулами, видами химических реакций, удельным весом материалов и прочими показателями.
А я ненавидел всё это ещё с детства, потому что нихрена не понимал.
Предчувствуя тяжёлый и скучный урок, я поднялся на второй этаж вместе с другими студентами низко-слабой группы, хотя со стороны они всё равно казались мне чересчур умными — на их лицах читалась вековая мудрость.
Никогда я ещё не ощущал себя таким глупым на фоне других людей.
И вот, в размеренной тишине, мы прошли по коридору, но стоило открыть дверь в лабораторию, как до меня донёсся оглушительный смех. Казалось, хохотали человек сто, не меньше.
Так и оказалось.
Лаборатория была совмещена с лекционным залом, а за партами амфитеатра по кругу сидели группы Мастеров первого курса: Ремесленники, Инженеры, Оружейники, Алхимики и Архитекторы. Все. От слабаков до сильнейших.
Увидев такую толпу любителей смастерить что-нибудь, я вдруг заметил одну вещь: у многих студентов волосы были странного цвета. У кого — синие, у кого — зелёные, у кого — красные или розовые, а у кого — вообще разноцветные.
Похоже, неудачные они ставили эксперименты.
На фоне всех этих будущих учёных Кика и Грич Гамзо казались теперь вполне нормальными.
Они, кстати, тоже тут были.
Оба числились в высоко-сильных группах. Грич — у Алхимиков; Кика — у Инженеров. Я протиснулся между рядами, поднялся по ступеням и добрался до брата и сестры Гамзо, усевшись рядом.
Грич кивнул и пожал мне руку.
— А ты чего такой хмурый?
— Пытаюсь делать умное лицо, как у всех.
Кика захихикала.
— Ну ты и шутник. Прямо как наш лаборант Демьян Дымов. Он каждую перемену химические опыты нам показывает и что-нибудь взрывает. Вот как сейчас.
Только она это сказала, как раздался хлопок, и над лабораторией к потолку поднялся огромный гриб дыма малинового цвета… и запаха тоже малинового.
Зал снова рассмеялся, глядя на молодого рыжеволосого мужчину с колбой в руке. Кика расплылась в мечтательной улыбке, будто любуясь им.
А вот Грич, наоборот, поморщился.
— Говорят, он столько студенток перепортил, что не сосчитать. А в Академии ещё и скрывается от разных разъярённых папаш, дочери которых родили от него детей. Кто тройню, кто двойню. Короче говоря, тот ещё герой. Странно, что он даже Кике нравится, и это несмотря на то, что по выходным жарит мясо.
— Ну и что… — начала Кика, поправив свои огромные круглые очки.
— А вот когда я ем мясо, ты мне все мозги выносишь!
— Профессор Андронников не запрещал есть мясо, если это нужно для организма, а тебе не нужно…
— О! Насчёт Андронникова, — перебил я её. — Дашь мне почитать его самый известный труд, из-за которого профессора считают ненормальным? А то в библиотеке не нашлось.
Кика смолкла и как-то жутко на меня посмотрела.
Её ноздри раздулись от гнева, а коротенькие толстые пальцы сжались в кулаки. Девушка поднялась с места, уткнула руки в бока и веско процедила:
— Профессор Андронников — норма-а-альный. Понял? Он нормальнее всех нас, дурак. Только посмей ещё раз…
— Ладно, извини. Нормальный он, нормальный. Мне просто нужен его труд, из-за которого его считают… э-э… ну ты поняла.
— Зачем тебе его великий труд?
Я почесал в затылке, подбирая нужные слова.
— Слышал, что профессор высказал какое-то предположение про древних магов. Якобы это прорыв в науке, который никто не принял. А мне интересно. Я пишу эссе по Мировой магии, и мне надо разобраться.
Кика набычилась ещё больше, прожигая меня глазами, а потом вдруг опустила кулаки, расслабилась и плюхнулась на место.
— Так бы сразу и сказал. — Она пошарила у себя в сумке. — Великий труд профессора Андронникова всегда со мной.
— Эта дурочка кладёт его даже под подушку, — усмехнулся Грич.
— Потому что этот текст нигде не найти. Лично я переписывала его у другого человека и собирала по крупицам схемы и иллюстрации.
Прежде чем отдать мне потрёпанный самодельный журнал с заклеенной обложкой без каких-либо названий, Кика взяла с меня клятву.
— Пока будешь носить при себе этот труд и хранить его, как зеницу ока, клянись! Первое: не есть мясо и моллюсков. Второе: всегда ходить по дорожкам, не топтать муравьёв и траву. Третье: не мучить животных (людей мучить не возбраняется). Четвёртое: дышать животом. И пятое: хотя бы раз в неделю медитировать со свечой на голове, обращаясь к духу Ивана Ивановича Андронникова и благодарить его великий ум.
Она была такой серьёзной, что я едва сдержал хохот.
— Со свечой — это перебор.
— Нет! Именно со свечой! — отрезала Кика. — Потому что сам Андронников так делал!
Получив с меня клятву, она наконец вручила мне журнал, будто Библию.
Только заглянуть в него я не успел, пришлось быстро сунуть его в сумку. Началась лекция.
В зал вошёл уже знакомый мне человек. Низенький, смуглокожий, с пышными чёрными усами.
Это был элитарий Сафир Салиман. Тот самый, один из трёх Алхимиков, которые определяли моё число резерва. А ещё он наблюдал за моей тренировкой с Демоном и был очень восхищён.
Вытирая платочком лоб, мужчина остановился посреди лаборатории, аккурат позади лаборанта Демьяна, который всё ещё стоял в малиновом дыму, чем соответствовал своей фамилии.
— Лучше принесите для лекции таблицу со знаками, — сказал Салиман, чуть усмехнувшись. — Думаю, хватит развлекать моих слушателей, господин Дымов. Вы уже достаточно тут надымили.
И снова студенты рассмеялись.
Видимо, этот каламбур с фамилией лаборанта им никогда не надоест. Дымов подмигнул девушкам с передней парты и отправился к стенду с таблицами.
Салиман тем временем завёл руки за спину и окинул взглядом аудиторию.
— Со всеми вами я встречался на Комиссии Алхимиков, и мне приятно снова
