Шрифт:
Закладка:
Кавур интересовался у британских политиков их видением ситуации на Апеннинах и возможностью оказания помощи Пьемонту в случае возникновения каких-либо осложнений в отношениях с Австрией и другими итальянскими государствами. Пьемонтец посетил военные учебные заведения и базы в Вулвиче, Портсмуте и Госпорте. В Ньюкасле он осмотрел фрегат, который приказал построить для сардинского флота. Теперь на британских военных он смотрел профессиональным взглядом с позиций бывшего министра военно-морского флота.
В ходе беседы с министром иностранных дел лордом Малмсбери итальянец, к своему удивлению, узнал, что Англия и Франция желают его возвращения в правительство. Более того, добавил министр, этого же желает и Д'Адзельо. Не показывая своих чувств, Кавур ответил, что впечатлен этим выражением доброй воли, но о возвращении в старое правительство не может быть и речи без соответствующего удовлетворения его пожеланий. «Естественно, вы не можете вернуться без друзей»[205], — отреагировал англичанин. Сославшись на чувство собственного достоинства, Кавур отмел всякую возможность работать под началом Д'Адзельо.
На несколько недель Камилло отправился в Шотландию и был очарован столицей края — Эдинбургом. Он даже предположил, что если станет дома эмигрантом, то с удовольствием вернется и поселится в этом городе. Единственное, что ему не понравилось в шотландском великолепии, — это климат.
По пути домой Кавур снова остановился в Париже, где к нему присоединился Раттацци. Оттуда они отправились в Женеву. Корреспонденция с друзьями, общение с президентом нижней палаты субальпийского парламента превратили Кавура в весьма информированного человека.
За время его отсутствия в Пьемонте на олимпе власти произошли важные перемены. Правительство, потеряв в лице Кавура внутренний стержень, оказалось неспособным поддерживать темп реформ, согласие с депутатами и благосклонное общественное мнение. «Пришло время, чтобы закончить комедию Д'Адзельо, — написал Понца ди Сан-Мартино в начале сентября 1852 года. — Если он хочет остаться на своем посту, пусть так и скажет, и у него будут в нашем лице искренние союзники. Но если он устал от власти, позвольте ему уйти и перестаньте делать правительственные проблемы почти неразрешимыми из-за его постоянных колебаний»[206].
Однако внешне Кавур снова не проявил своих интересов. В конце октября 1852 года он приехал в королевство и отправился в Лери заниматься сельскохозяйственными делами.
В октябре 1852 года разразился политический кризис. На рассмотрение депутатов был внесен закон о гражданском браке, который получил гневную отповедь из Рима. Пий IX назвал этот документ «узаконенным сожительством» и потребовал от короля Пьемонта запретить рассматривать законопроект.
Виктор Эммануил II не хотел осложнять отношения со Святым престолом и потребовал от главы кабинета министров согласовать документ с главой церкви. Об этом не могло быть и речи. Д'Адзельо поддерживал проект закона, но не видел возможности его продвижения в таких условиях. 22 октября 1852 года правительство в полном составе подало в отставку. Король немедленно вызвал Кавура и попросил сформировать новое правительство, но с условием, что будет найдено согласие с Римом.
Кавур ответил, что при таких обстоятельствах он не может возглавлять кабинет министров. «Я уверен в верности короля, — написал он другу, — коварство священников и немощь Д'Адзельо сбили его с пути. Он неправильно понимает состояние страны. Как только факты разубедят его, он пошлет клерикальную партию к дьяволу даже еще раньше, чем требуется»[207].
Тем временем король сделал аналогичное предложение Бальбо, но тот, проведя переговоры с Ревелем и не найдя нужной поддержки и союзников в парламенте, также отказался[208].
2 ноября 1852 года Виктор Эммануил II снова призвал «фермера из Лери» и попросил сформировать правительство. На этот раз Кавур принял предложение, но при условии, что дальнейшая работа над законопроектом о гражданском браке будет продолжена. При этом он готов начать переговоры со Святым престолом с целью восстановления дружеских отношений. Король дал свое согласие.
В начале ноября 1852 года в жизни Камилло ди Кавура свершилось то, что когда-то было юношеским видением, — он стал премьер-министром Сардинского королевства.
Глава 7. Премьер-министр его королевского величества. «Калабиана-кризис»
«Бывают времена для компромиссов, а есть время для решительной политики…
Придет момент для решительной политики, и я должен быть первым, кто ее примет…
Сейчас, полагаю, мы находимся именно в той ситуации, в которой должны отказаться от политики безрассудных планов, чтобы придерживаться компромиссов».
4 ноября 1852 года Сардинское королевство получило новое правительство в следующем составе: премьер-министр и министр финансов — граф Кавур; министр иностранных дел — Джузеппе Дабормида (с 10 января по 4 мая 1855 года — Кавур); министр внутренних дел — Понца Сан-Мартино (с 6 марта 1854 года по 4 мая 1855-го — Урбано Раттацци); министр юстиции и по церковным вопросам — Карло Бонкомпаньи (с 27 октября 1853 года по 4 мая 1855-го — Урбано Раттацци); военный министр — Альфонсо Ламармора (со 2 апреля по 4 мая 1855 года — Джакомо Дурандо); министр труда — Пьетро Палеокапа и министр образования — Луиджи Чибрарио.
Время, неумолимо отстукивая секунды, превращает настоящее в прошлое, а будущее — в день сегодняшний, который, оглядываясь назад, пытается осмыслить сделанное. Оценки могут быть разными — справедливыми и ошибочными. Но истина со временем все равно проступает, а история в конечном итоге выносит свой действительно верный вердикт.
Кабинет министров Пьемонта, сформированный Кавуром, получил свою оценку от богини Клио — «Великое Правительство». Под таким названием оно и вошло в летопись человечества. Инициатором, душой и путеводной звездой этого правительства был Камилло ди Кавур. Каким же он был при вступлении на высшую ступень исполнительной власти Пьемонта? К этому моменту ему исполнилось сорок два года, и он полностью сформировался как личность.
«В физическом плане, — пишет Смит, — он был значительно ниже среднего роста, плотного телосложения, с широкими плечами, слегка сутулый, толстыми ногами, казавшимися слишком короткими для такого тела. Карикатуристы ясно показывали его главную отличительную черту — полноту, а посетители отмечали, что для контроля веса он хранил в своей комнате различные лекарства. Его редеющие волосы были русыми с рыжеватым оттенком, но уже начинали седеть. Живые бледно-голубые глаза органично смотрелись на лице, округлость которого подчеркивалась бородкой, бегущей по овалу лица от уха до уха. Близорукость заставляла
