Вещей, правда, за время стирки осталось всего две: одни штаны я решил не стирать, потому что требовалось слишком много сил, чтобы привести их в порядок. К тому же они оказались не моего размера, да и отдать их кому-то я бы вряд ли смог – слишком потрепанные и рваные. Забери я эти брюки со свалки хотя бы на полгода раньше, может быть, их удалось бы спасти, а так они снова вернутся на вещевое кладбище. Забавная у них судьба: сшили в Индии, потом, быть может, поносили в Европе, затем в русском секонд-хенде их купил какой-нибудь Виктор Петрович, спустя лет десять протер на них колени и выбросил. Так они оказались на Балашихинской свалке, где их подобрал я, привез в Москву и после безуспешных попыток реанимации понес обратно в мусорный бак. Теперь штаны отправились в свой последний путь на мусорный полигон. Они сделаны из синтетических волокон, поэтому будут гнить еще сотни лет.

Отстиранные штаны и куртку можно носить. Видно, что они подержанные, но для дачи вполне подойдут (или для города, если нравится нарочито неопрятный стиль). Мне на свалке особо выбирать не приходилось – взял то, что нашел на поверхности. Уверен, в ее глубинах затерялась масса классных вещей.

То, что для нас мусор, для других может быть домом, источником заработка, хобби и даже искусством. Я решил найти людей, которые относятся к отходам как чему-то значимому. Они собирают то, что другие выбрасывают, вдохновляются мусором и делают на нем деньги.

Тысяча червей

Алексей Антонов живет в двухкомнатной квартире – а с ним жена, двое детей, кот и три тысячи червей. Раньше, когда Алексей жил не в Москве, а в Ульяновске, червей было в 15 раз больше. Началось все с огорода, который Антонов решил создать на дачном участке. Стал изучать удобрения и понял, что лучше биогумуса, который остается после червей, ничего нет.

Алексей завел дома несколько червеферм, а потом переместил их на технический этаж под крышей. Управляющий и соседи были не против, даже наоборот – приносили Антонову еду для червей. Еда – это кожура от картошки и апельсинов, заварка, кофейная гуща, яичная скорлупа и другие пищевые отходы. Работает ферма достаточно просто: в закрытую емкость (у Алексея это поставленные друг на друга ящики) кладут червей, остатки еды, картон или сено (последние нужны червям для лучшего пищеварения). Сверху немного торфа, чтобы не было запаха. Через три недели черви всё съедят и оставят после себя черную землю – биогумус. Его Алексей добавляет в домашние цветы: после такого они «начинают буйствовать». Когда черви всё съедят, ящики начинают пахнуть землей после дождя.

Прежде чем кормить червей, отходы нужно подготовить, чтобы они не гнили и были рыхлыми. Картофельные очистки Алексей замораживает либо десять дней отмачивает в банке с водой. Апельсиновую кожуру и другие отходы сушит в холщовых мешочках за батареей. Неприятного запаха, по словам Антонова, нет: «Жена, если что не так, сразу все выскажет». Зато в комнате немного пахнет цитрусом.

В Ульяновске Антонов заведовал 30 червефермами, еду для которых носили ему пять семей. Некоторые забирали потом биогумус и червей: кто на дачу, кто на рыбалку. По словам Алексея, помидоры, выращенные на гумусе, и слаще, и быстрее созревают. Остатки гумуса мужчина продавал по 600 рублей за мешок. В месяц получалось четыре мешка. Времени на хобби тратил немного, около трех часов в неделю. Работает Алексей торговым представителем марки сигарет. Сам не курит.

Червяки прожорливые: каждый в день съедает столько, сколько весит сам. Живут они около десяти лет, а в год оставляют потомство в 60 особей. «Слизь у червя волшебная. И запах убирает, и полезные бактерии содержит. Пока на картофельной кожуре не будет правильного микромира, червь ничего есть не будет», – говорит Алексей, который вместе с семьей скармливает червям в год 500 килограммов пищевых отходов. Больше всего черви любят банановую кожуру – ее всегда съедают первой. Раньше Антонов бегал проверять червей каждые три дня, а теперь – в Москве, куда он переехал не так давно, – мужчина заглядывает к ним лишь раз в неделю, чтобы побрызгать водой: червям нужна влажность.

Профессиональный вермикомпостер (он же червеферма) стоит около 12 тысяч рублей, поэтому Алексей сделал свои сам. Потратил тысячу рублей на каждый и поставил один в общем коридоре в подъезде, а второй в квартире у входа, напротив вешалки с вещами. Компостеры накрыты черной тканью и выглядят как абстрактные кубы. Перед тем как их открыть, Алексей предупреждает, что изнутри могут вылететь одна-две мошки; вылетает штук десять. Неприятного запаха нет, а внутри я вижу мокрую черную землю с сеном и картоном, наполненную пульсирующими червями.

С появлением червей мусора в семье Антоновых стало в разы меньше: сейчас они выбрасывают его не чаще раза в неделю. Пластик, бумагу, стекло и железо сдают на переработку. В Москве Алексею некуда девать биогумус, и он вываливает его около дома, под каштан, над которым взял шефство. Соседям о своем увлечении не рассказывает: боится, что засмеют или попросят убрать компостер из общего коридора – испугаются, что черви заползут к ним в квартиру, хотя это и невозможно.

Тем не менее Алексей хочет увеличить количество компостеров и в Москве. Пока что новые фермы некуда ставить. Чтобы ему выделили помещение, Алексей писал письма в управу района и министерство природных ресурсов и экологии. В управе испугались давать ему подвал в доме. «Вдруг вы террористы. Там ведь общие трубы, вдруг вы перекроете их случайно», – доносит смысл отписки из управы Алексей. Минприроды отправило мужчину в министерство коммунального хозяйства, а те сказали платить аренду: «Я им пишу, что мне достаточно угла в комнате, где дворники метлы ставят, а они мне про какую-то санитарную зону и зону отчуждения. Но для червеводства никакая санитарная зона не нужна». Также Алексей предлагал Минприроды установить в парке Сетунь огромный червекомпостер – «типа двухсотлитровой бочки», куда могли бы относить пищевые отходы порядка 20 семей. Из ведомства пришел отказ.

Раньше Алексею Антонову черви даже снились. Жена и дети поддерживают увлечение мужчины, хотя и называют его «странным папой». «Так просто хобби не бросишь. Мне нравится копаться в земле и сам процесс: кидаешь в ящик месиво, а потом – хоп – и полезная черная земля, которую можно использовать как удобрение. Черви для меня как домашние животные. Люблю их», – говорит мужчина.

Не отходы,