— Тарелки поможешь расставить?

Жаль, Женя не добавила «и не разбить» в свой вопрос. Тогда бы Соня хоть иллюзий не строила о своем внешнем виде и поведении.

— Конечно. А что ещё можно сделать?

Сделать… Не только с подготовкой к застолью, а вообще — со всей сложившейся ситуацией, со снегом ей на голову в виде Santa Ромы.

14. Подарочек или чудо?

Женя часто задавалась простым вопросом — почему Ромка чудит исключительно в ее доме? Психологи сказали бы, что только с теткой племянник чувствует себя в безопасности. Но Женя считала всех психологов шарлатанами, а причину видела в своем брате и его жене — затюкали “ее” ребеночка в конец. Все хотели видеть в нем идеального, вот Ромка и сбежал под крылышко к первой дуре, позволив себя облапошить. Не влюбился, а был нагло в любовь затащен на аркане длинных ног и сладких речей и будучи хорошо воспитанным, не ушел, а взял в привычку подчиняться капризной крале.

Назвать Агату девушкой у Жени не поворачивался язык, а называть сучкой не хотелось. Тогда пришлось бы согласиться с братом, что все мужики по природе кабели, и в молодости совсем не плохо иметь постоянную бабу, которая, кроме денег, ничего особо и не требует. А вот Женю такое безразличие к смене статуса в Агате сразу насторожило — не хочет замуж, хотя после энного количества лет совместного житья-бытья девушки не то что задумываются о кольце на пальце, а всяческими правдами и порой даже неправдами требуют его у второй до сей поры незаконной половинки.

А не хочет, значит, не любит и бросит при первом удобном случае. Женя это знала наперед и нисколечки не удивилась вчерашнему явлению и заявлению племянника о предательстве “не-девушки”. Только обрадовалась, что это случилось рано, а не поздно.

Однако сейчас не знала, радоваться или плакать появлению в доме новой “дамы под вопросом”. Или вообще ругать себя, на чем свет стоит за дурацкие записочки высшим силам зимы… Или не стоит? В общем-то не в том она возрасте, чтобы в Дедов Морозов верить. Полвека Красный Нос не слышал ее просьб, а тут даже Нового года не стал дожидаться. До Нового Устюга от них далеко, до финской границы сподручнее как-то добираться и от нее до них тоже: выходит финский дед учудил или удружил им эту Соню, с финской медлительностью аккурат через неделю после Рождества или вообще спустя целый год, ведь Женя еще под прошлой елкой мечтала, чтобы Агата провалилась сквозь землю, растаяла, как Снегурочка, в облако превратилась и исчезла из жизни Ромки навсегда. А теперь? Не проспи свое счастье, типа. Но нужно ли им это счастье? В лице Сони.

Женя пыталась разглядеть в этом несуразном то ли подростке, то ли переростке взрослую женщину, но видела только затюканного ребенка, который на контрасте с живчиком Тихоном смотрелся существом абсолютно чужеродным. Волосы красивые и чистые. Их длина сразу бросилась в глаза: их шелковистость можно было легко оценить на глазок. Это порадовало Женю несказанно — первое, что запускают замотанные “мамочки” — голову. Своевременное мытье волос — это единственная крепкая связь с реальностью. Ромка завалился без приглашения, так что ко встречи с ним девчонка не готовилась, и Жене, получается, в первый же день повезло увидеть прикрытую лишь дурацким свитером природную красу Сони.

То, что из гадкого утенка вырастет лебедушка, Женя не сомневалась — не могла только прикинуть, когда же это случится. Не первого января точно!

— Считай, сдала ребенка с потрохами. Расслабься, — проговорила Женя и как бы ненароком тронула гостью за локоть.

От свитера током шибануло — да и от самой Сони тоже.

— Извини… те… — сказали обе чуть ли не в унисон, пропустив через тело нехилый разряд.

Жаль, что не зарядились от него бодростью духа, а так хотелось светиться без лампочек и бенгальских огней. И без двух пальцев в розетку, а от одной только улыбки.

— Соня, ты можешь отдохнуть. Считай это подарком на Новый год. От Деда Мороза.

— От Романа, что ли? — спросила гостья все так же скованно, как просила до этого прощения за искру, в которой не была виновата.

— Считай, что от него, если не даешь мне примазаться.

— Вы такой стол накрыли, — вновь стыдливо потупилась гостья.

— Ты еще ничего не пробовала… И вообще, Соня, поверь, это все неважно.

Женя снова протянула руку. Обнять, приобнять, просто прикоснуться — она вдруг почувствовала, что это необходимо сделать прямо сейчас, у окна, у стола, за спиной у Ромки. Девчонка не просто так искрит — она электрический ежик, и шелк волос — обман зрения, на самом деле это наждачка, защитная пленка, непробиваемая скорлупа… Убиться об асфальт, бедный ребенок!

— Я про твою помощь, — Женя тронула свитер и оставила ладонь на плече девушки. — Просто сядь и отдохни.

— Я не устала! — ответила Соня так быстро, что Женя не сумела вовремя усилить хватку и поэтому упустила колючую птичку.

Далеко, конечно, не улетит — в теплом доме, точно в клетке. Они все.

— Соня, отдохни… Ты уже стол сегодня накрывала. Ромка мне рассказал. И я попытаюсь не обидеться, если он ничего у меня есть не будет…

Соня не улыбнулась: по-прежнему до предела напряжена. Взять и встряхнуть ее. Или обнять — обнимали бы ее, не гудела бы, точно трансформаторная будка под напряжением. Девчонка — сгусток страхов и проблем. Нужна ли такая проблема Ромке? Или пусть отдохнет после Агаты? Впрочем, а чего это она за него решает. И за нее — девчонка не маленькая, может и мутить с кем-нибудь уже. Сама Женька в ее возрасте только и делала, что парням глазки строила, а эта прячет… Но, возможно, Соня не такая и скромница, как кажется, просто затюканная жизнью. Да и вообще — с чего это она решила, что Соня и есть тот самый подарок от Деда Мороза. Может, это чудо оленье вообще не подарок…

Но подарок для незнакомки Женя все же приготовила — такой, какой и просил Ромка: бусики. Не бусы, а именно бусики: премилое девчачье сочетание синего с красным бисера — новогоднее непритязательное украшение, чтобы Соня не почувствовала себя неловко, получив его в подарок. Сделать ребенку приятное в Новый год — святое,