— К черту. У меня нет времени лететь в Неаполь.

— Он в Нью-Йорке. У его женщины завтра показ на Неделе моды. Он сказал, что вы можете прийти туда поговорить.

Я потер нижнюю губу большим и указательным пальцами. До Нью-Йорка было два часа езды. — Господи, он заноза в заднице.

— Он сказал, что не сделает этого, не поговорив сначала с тобой.

Тогда переговоры. Мне нужна его помощь, поэтому мне нужно выяснить, чего он хочет. — Хорошо, я пойду. Кстати, Габриэле сказал, что Никколо укачивает в воздухе, поэтому он не полетит на самолете. Нам нужно, чтобы люди Д'Агостино проверили автобусные станции и пункты проката автомобилей.

— Ладно, но у Д'Агостино есть еще одно условие. И оно тебе не понравится.

Я вздохнул. Что теперь? — Выкладывай.

— Он сказал, что это не может выглядеть как бизнес. Его женщина будет в ярости, если он будет работать во время ее шоу.

— Что это значит?

— Он сказал, что ты должен привести с собой пару. Сделай вид, что ты идешь на Неделю моды. Он встретится с тобой после.

Мой взгляд тут же устремился к двери офиса, где я ел киску Валентины не более тридцати минут назад. Поедет ли она со мной в Манхэттен? Я, черт возьми, не хотел брать с собой никого другого.

Если она согласится, я заберу ее себе на одну ночь, может, на две. Мой пах снова набух, когда в моем мозгу промелькнули образы грязных вещей, которые я хотел сделать с ее великолепным телом. Ее сиськи, ее киска… ее задница. Madre di dio, я хотел кусать, лизать и шлепать эту задницу.

Я бы не принял отказа.

— Я приведу Валентину.

Серхио усмехнулся. — Я так и думал, что ты так скажешь.

— Позвони в отель, который мне нравится, stronzo. Забронируй самый лучший номер, который у них есть.

— Хорошо, а что, если она не согласится пойти с тобой?

Я подумал о женщине, которая растаяла, как масло, в моих руках. — Не волнуйся. Она согласится.

Глава четырнадцатая

Валентина

— Вэл, туалет в первой ванной засорился.

Я оторвалась от списка заказов, над которым работала для Роберто. Энн-Мари стояла в дверях офиса, ее выражение лица было полно сожаления от того, что она сообщила мне эту новость. Мы снова наняли мою бывшую официантку несколько дней назад, но это был ее первый день после увольнения. Она согласилась вернуться, когда я сказала ей, что у нас новый шеф-повар и что Тони запрещено посещать ресторан.

— Опять засор? — спросила я, повышая голос от раздражения.

— Это не я, — быстро добавила она. — Рабочие пользовались им?

— Вероятно. — Я закрыла глаза и выдохнула. Я ненавидела наши старые трубы. — Ладно, пойду окунусь.

— Хочешь, чтобы я это сделала, дорогая? У тебя и так много дел.

Чистка унитазов была грязной и неблагодарной работой. Я бы никому не пожелала. И я никогда не просила сотрудников делать то, что я не была готова сделать сама. В конце концов, я была боссом. Это была моя ответственность.

— Это мило с твоей стороны, что ты предлагаешь, но я сделаю это. Я привыкла к этому.

— Возможно, сначала тебе стоит переодеться.

Точно. Сегодня я надела милый наряд, желая выглядеть как можно лучше на случай, если заедет симпатичный итальянский джентльмен. Что было глупо, потому что у Луки были дела поважнее, чем ехать сюда.

Как управление преступной мафиозной организацией.

Я старалась не думать о нашей связи, когда лежала в постели вчера вечером. Или сегодня утром, или в душе, или по дороге на работу, или когда я остановилась выпить кофе.

Ладно, я явно не смогла забыть это. У меня было такое чувство, будто информация была вытатуирована у меня на лбу для всеобщего обозрения: я связалась с главарем мафии.

— Чёрт возьми, — сказала я Энн-Мари. — У меня здесь нет сменной одежды.

— Тогда позволь мне это сделать. — Она указала на свои джинсы и футболку. — Я одета для грязной работы.

Я встала. — Нет, все в порядке. Бог знает, это не первый раз, когда я ныряю в платье.

— Если ты уверена, то я вернусь к распаковке новой стеклянной посуды с Роберто. Удачи.

В ванной я поймала свое отражение в зеркале. Это платье действительно было милым. Я обнаружила его, прокручивая ленту в социальных сетях поздно ночью. Платье-футляр без рукавов цвета вина имело небольшую сборку сбоку, и я выглядела в нем утонченно. Женщина, которая всем управляет, как моя мать. А не глупая двадцатиоднолетняя девственница.

Итог? Ничто не испортит это платье. Я заперла дверь ванной, затем осторожно расстегнула молнию на платье и вышла из него. Я осторожно повесила его сбоку от настенного бра, подальше от всего лишнего.

Я уставилась на себя и попыталась не рассмеяться. Теперь на мне были только каблуки, стринги и кружевной бюстгальтер. Это было смешно, но какой у меня был выбор? К тому же, это скоро закончится, и никто никогда не узнает.

Длинное проклятие сорвалось с моих губ. В какой-то момент мне действительно нужно разобраться с этими старыми трубами. Сколько бы вы ни развешивали таблички с просьбой не смывать бумажные полотенца или женские принадлежности, грубые придурки все равно это делали.

Как раз в тот момент, когда я повернулась к небольшому шкафчику с инструментами, необходимыми для выполнения предстоящей мне работы, раздался пугающий стук в дверь, сопровождаемый не менее пугающим криком.

— Что за фигня?

Я замерла. Это была не Энн-Мари.

Это был мужчина. Мужчина, с которым я вчера была в его офисе.

И он звучал рассерженно.

— Лука?

— Валентина, — прорычал он. — Открой эту дверь!

— Я как раз занята кое-чем и перестань на меня кричать!

— Откройте немедленно, или я выломаю эту дверь!

О, черт, нет.

С чего он взял, что командует мной? И какого хрена он так разозлился?

— Не разговаривай со мной так, и ты сюда не войдешь.

— Я выломаю дверь.

Его шаги приблизились, и я запаниковала. — Нет! Не делай этого. Иисус. Тогда мне придется заменить дверь. — Я повернула замок, приоткрыл дверь и выглянул в щель, беспокоясь о том, кто может меня увидеть, так же, как и о гневе Луки. — Остановись там!

Черты его лица были острыми, глаза опасно сузились, когда он упер руки в бока. На нем был темно-синий костюм, и даже такой глупой, какой я себя чувствовала в тот момент, я не могла сдержаться. Боже мой, он выглядел чертовски горячо. Белая рубашка подчеркивала его оливковую кожу, а темно-синий галстук контрастировал с