– Нет, я знаю об этом только со слов Ростислава Александровича, – ответила я.

– Ну вот видите! А ведь все могло происходить совсем по другому сценарию. Ростислав запросто мог снять всю сумму. Для этого он убил Константина. Ну, чтобы присвоить деньги, понимаете? А вам и мне начал вешать лапшу на уши, что он совершенно не при делах! И если все обстоит так, как я сейчас обрисовал, то Пантелеймонову светит очень незавидная кончина! Так беспардонно обвести меня вокруг пальца и при этом рассчитывать остаться безнаказанным… ну, знаете, для этого нужно быть очень и очень наглым и… бессмертным!

У Иллариона Проскурникова от злости заходили желваки. А я подумала, что Илларион Проскурников – в принципе недалекий по уму человек. Он, конечно, не глупый, но привык повелевать и добиваться всего в основном силой. Для этого он и окружил себя преданными ему головорезами. Они слушают каждое его слово и беспрекословно выполняют его поручения. Видимо, благодаря этому у Проскурникова сложился комплекс своей исключительности и безнаказанности.

Однако ситуация на данный момент складывалась так, что и я, и Ростислав Пантелеймонов находились во власти этого действительно, как назвал его Ростислав, опасного человека. Конечно, убивать он ни меня, ни Пантелеймонова не планирует. Как он сам сказал, от меня ему требуется помощь в плане выяснения имени убийцы Константина Чернохвостикова. Но вот оказывать эту помощь такому, как Проскурников, я бы не стала ни за какие коврижки.

Однако свое истинное отношение показывать, естественно, было неразумным. Самым главным сейчас было вытащить Ростислава Пантелеймонова из логова Иллариона Проскурникова, ну и, конечно же, выбраться самой.

Конечно же, я понимала, что мне предстоит непростая игра: мне необходимо будет маневрировать для того, чтобы избежать опасности со стороны Проскурникова и добиться своей цели в отношении Ростислава. Но я была готова принять этот вызов и, разумеется, выйти победителем из этой схватки, как недавно это было в поединке с бандитами.

– Послушайте, Илларион Васильевич, – начала я, – я понимаю ваши опасения насчет Ростислава Александровича. Однако могу повторить еще раз: на мой взгляд, считать Пантелеймонова причастным к смерти Константина Чернохвостикова достаточных оснований нет. Я уже сказала, что у Пантелеймонова нет очевидного мотива для совершения этого преступления. Пантелеймонов являлся деловым партнером Константина, и их отношения, насколько я могу судить, были вполне нормальными. Непохоже, что между ними существовали какие-то серьезные разногласия или конфликты, которые могли бы подтолкнуть Пантелеймонова к убийству. Это во-первых, – сказала я.

– А во-вторых? – с заинтересованностью в голосе спросил Илларион Проскурников.

– А во-вторых, само поведение Ростислава Александровича у меня не вызывает сомнений в его непричастности. В разговоре с ним я не заметила попыток скрыть какую бы то ни было информацию. Конечно, нельзя полностью исключить того, что Ростислав что-то недоговаривает. Однако пока нет веских доказательств его вины. И наконец, Ростислав Александрович очень вас боится, чтобы затевать такие комбинации.

Помолчав, я добавила:

– Ну и наконец, в-третьих. Ростислав Александрович вряд ли стал бы убивать своего, позвольте напомнить, друга детства и бизнес-партнера таким методом.

– Каким? – цепко спросил Проскурников. – До меня дошла информация, что Чернохвостикова заморили голодом, ведь так?

– Так, – не стала я спорить. Я в курсе, что у людей, подобных Проскурникову, везде свои связи. Недаром же они до сих пор на свободе, хотя и завязаны в сомнительных делишках.

– И что?

– Вряд ли Ростислав Александрович рискнул бы держать несколько недель друга и партнера в заточении, – медленно проговорила я. – Константин был человеком сильным, не чуждым спорту. Сами понимаете, высок риск того, что он бы вырвался на свободу. Другое дело, заказать его киллеру, подстроить несчастный случай, пристрелить или отравить, наконец…

– Допустим. И что же вы предлагаете, Татьяна Александровна? – с еще большей заинтересованностью спросил Илларион Проскурников.

– Я бы предложила сосредоточиться на других возможных подозреваемых, чьи мотивы для убийства Константина Чернохвостикова выглядят более убедительно. Например, стоит проверить версию о том, что Константин мог снять деньги со своего счета, как вы и предположили. Возможно, что кто-то из его близкого окружения, кому он доверял, решил воспользоваться этим и избавиться от него. Или же у Чернохвостикова могли быть враги, которым он перешел дорогу в бизнесе или в личной жизни, – объяснила я свою точку зрения.

– Но что для этого необходимо сделать? – спросил Проскурников.

– Ну, я думаю, что нужно будет провести тщательное изучение финансовых документов Константина Владимировича, выявить все его связи и контакты, а также опросить возможных свидетелей. Только так, на мой взгляд, можно выйти на реального убийцу. Я считаю, что все эти действия помогут продвинуться в расследовании. В общем, Илларион Васильевич, Ростислава необходимо отпустить, – высказала я самую главную мысль, к которой подводила все сказанное выше.

– Да? – Проскурников не скрывал своего удивления.

– Да, – твердо ответила я. – Поймите, что если Пантелеймонов будет жить, как жил до сих пор, ходить на работу, заниматься повседневными делами, то он может вывести расследование на финишную прямую, то есть найти убийцу Чернохвостикова.

– Но почему? Я что-то не совсем вас понимаю… – пробормотал мужчина.

– Как я уже сказала, мотив убийцы еще неизвестен. Могу только предположить, что он связан с «Академией», то есть с совместным бизнесом Пантелеймонова и Чернохвостикова. Поэтому совершенно нельзя исключить такую возможность, что и Ростислава могут устранить так же, как это сделали с Константином, – объяснила я.

– Вы что же, имеете в виду, что убийство Константина – это дело рук конкурирующей организации? Да они, видно, не в своем уме, если решили «натянуть» меня! Ведь они не могли не знать, что «Академия» практически наполовину принадлежит мне! – воскликнул Илларион Проскурников.

Я почувствовала, что мужчина не на шутку разъярился.

– Ну, возможно, они только начинают вести бизнес, поэтому и не знают всего расклада, кто есть кто, – объяснила я.

– Хм… обычно новенькие ведут себя более скромно, – недовольно проворчал Проскурников. – И кто же это может быть?..

– Так, может быть, есть смысл это разузнать, а, Илларион Васильевич? Вам в данном случае, как говорится, и карты в руки. Ведь вам известны все ведущие предприниматели Тарасова, которые занимаются аналогичным бизнесом. Как знать, вполне возможно, что кто-то из них положил глаз на помещение, которое занимает «Академия». А если кому-то приглянулся сам многофункциональный спортивный центр? Я считаю, что вы, Илларион Васильевич, с вашими возможностями выясните все. А по поводу Ростислава Пантелеймонова не беспокойтесь, он никуда не сбежит и вообще не исчезнет из поля зрения, –