придётся поднапрячься, помогать армии, платить налоги на её содержание. Царь отвечал перед Богом, правильно ли он сделал, что вступил в войну? Да, для помощи православным братьям она была справедливой. И всё-таки она была крайней мерой, если не получится помочь как-то иначе. Алексей Михайлович как раз и хотел сперва испробовать мирные способы. Вдруг их будет достаточно?

Хмельницкий его осторожности не понимал. Царь-то думал обо всём народе и всей России, а он только о своей Украине. А по натуре он был горячим. Бушевал, злился, что царь от войны воздерживается. Считал, что он просто трусит. Даже кричал на царского посла, ругал Алексея Михайловича. Посол, конечно, доложил об этом в Москве. Но государь не обиделся, не разгневался. Понимал, что Богдану несладко приходится – мало ли, сорвался человек.

О том, что Хмельницкий недоволен царём, узнал и Ислам-Гирей. Очень обрадовался. Он-то давно мечтал погромить Россию. Отправил послов в Польшу, даже в далёкую Швецию – предлагал вместе напасть на русских. И казаков Украины с собой увлечь! Оторвать их от России, поссорить. Шведы к такой войне были не готовы. Поляки тем более. С Украиной справиться никак не получалось, а тут ещё и с царскими войсками драться. Но планы Ислам-Гирея король и паны хвалили, подзуживали. Ох как правильно, Хмельницкого на Россию нацелить!

Летом хан вывел всю конницу в набег. Остановился в степях, звал Богдана с казаками. Дескать, вы же наши союзники – присоединяйтесь! Но Хмельницкий только сгоряча на царя злился. Помнил, сколько раз его уже Россия выручала, какую помощь оказывала. Нет, такой глупости он не совершил, чтобы с татарами идти. Вежливо ответил – мы никак не можем. Нам поляки угрожают. А сам сразу погнал гонцов к русским воеводам, предупредить. Они уже получили тревожные сигналы и от донских, слободских казаков. Царь мгновенно поднял полки. А многие уже были в сборе – на западной границе пугали панов. Их срочно направили на юг. Возле Тулы развернулась многочисленная армия под командованием князя Трубецкого.

Хану разведка доложила, сколько войск их ждёт, и Ислам-Гирей призадумался. Соваться туда было слишком опасно. А Хмельницкий хитро воспользовался, чтобы и свои проблемы решить, и татар в другую сторону повернуть. Позвал их: меня господарь Молдавии оскорбил, помогите с ним разобраться. Крымцы прикинули – почему бы и нет? Правда, молдавский господарь был подданным султана, как и они сами. Но какая разница? Набрать в плен молдаван куда проще и безопаснее, чем встретиться с царской армией. А работорговцы за них заплатят столько же, сколько за русских. Богдан дал сыну Тимошу 15 тысяч казаков, к нему присоединились 20 тысяч татар. Войско бурей прокатилось по Молдавии, захватило её столицу Яссы. Лупулу уже некуда было деваться. Ему пришлось заплатить немалую сумму денег, заключить союз с Хмельницким и объявить дочку невестой Тимоша.

Но поляков это ещё больше разъярило. Армия, которую они готовили для наступления, никуда не делась. Из Европы прибывали новые отряды нанятых солдат. Зимой Хмельницкий прислал делегатов на сейм – напомнить о тех пунктах Зборовского договора, которые паны не выполнили: отменить унию, возвратить православным отнятые у них храмы, пустить митрополита в сенат. У поляков это вообще вызвало взрыв негодования: мятежные «хлопы» смеют указывать высокородным панам и шляхтичам! Из татарского плена за выкуп вернулся коронный гетман Потоцкий – он призывал воевать до тех пор, «пока вся земля не покраснеет от казацкой крови».

В январе 1651 года сейм постановил поднимать войска. Двое панов, Калиновский и Лянцкоронский даже ждать не стали. С наёмниками и теми шляхтичами, что оказались под рукой, ринулись на Украину сразу. Никакого объявления войны не посылали. Границу охранял казачий полк под командованием Нечая. Но ведь стояла зима, в такое время обычно не воевали, отсиживались в тепле. Вот и казаки Нечая зимовали в городе Красном, расслабились. Их накрыли врасплох. Полк разнесли, Нечай погиб. Пленных и всех жителей Красного казнили, не пощадили даже детей. Таким же образом вырезали городки Шаргород и Ямполь. Но в Виннице стоял со своим полком лучший командир Хмельницкого, Богун. У него охрана была налажена хорошо. О врагах узнали, изготовились. Несколько атак отбили. А потом подоспела подмога из других полков. Поляков отогнали.

Известия о нападении долетели и до Москвы. Алексей Михайлович немедленно созвал Земский собор. 19 февраля съехались делегаты разных городов и сословий. Царь и бояре рассказали им о «неправдах» польского короля, о том, что творится на Украине. Сообщили и о том, что Богдан Хмельницкий просится «под государеву высокую руку в подданство». Делегаты высказались единодушно: поляков надо вразумить, а Украину принять под власть царя. Но Алексей Михайлович всё-таки не поставил перед Собором окончательный вопрос – о начале войны. Он дал полякам последнее предупреждение. Они же тоже услышат о решении Собора. Неужели не одумаются?

А пока развернулась подготовка к схватке. Делегаты разъезжались по домам, рассказывали, о чём говорилось на заседаниях. Весь народ узнавал, как бесчинствуют паны на Украине. Обсуждал и настраивался – нам надо вступиться, и это будет справедливо. Царь отдавал повеления Пушкарскому приказу увеличить производство орудий, пороха. Ствольному приказу – увеличить изготовление мушкетов, пистолетов, Бронному приказу – кольчуг. Разрядному приказу – проверить готовность дворянской конницы, Стрелецкому – стрельцов. Войска снова начали выдвигать к границе.

Но больше ничего сделать не успели. На этот раз поляки не медлили. Королю активно помогла католическая церковь. Она объявляла, что война на Украине – это всё равно что «крестовый поход» против еретиков. Епископы разослали священников и монахов подгонять шляхтичей. Уже весной в Польше собралась 150-тысячная армия. Папа Иннокентий X известил, что участникам похода он отпускает любые грехи. Не только прошлые, но и будущие. Вытворяй что хочешь! А королю Иннокентий присвоил звание «защитник святой веры», прислал ему золотой меч, который сам освятил. Папский посол торжественно препоясал этим мечом Яна Казимира.

Но и в Киеве митрополит Сильвестр Косов сочувствовал не Хмельницкому, а панам. Стал упрямиться, что воевать против короля нельзя, надо мириться. Хотя в это время к гетману приехал греческий митрополит Иосиф. Привёз письмо Константинопольского патриарха Парфения – он горячо поддержал борьбу за православие. Иосиф благословил Хмельницкого на войну. Созвали все казачьи полки, ополчение крестьян. 20 тысяч казаков под командованием Небабы гетман послал в Белоруссию – обороняться от литовского войска. А сам выступил навстречу королю. Позвал и Ислам-Гирея. Но хан затаил на него зло за то, что дружит с Россией, отказался участвовать в набеге. Сперва вообще не хотел идти к нему. Потом прикинул, что можно будет пограбить. Всё-таки повёл татар на Украину. Однако Хмельницкому пришлось стоять и ждать его целый